КУРСОВАЯ РАБОТА

по дисциплине "Социология"

по теме: "Социальная справедливость"

Введение

Глава 1. Понятие социальной справедливости

Глава 2. Социальное государство и проблемы правового регулирования социальной защиты населения в РФ

Глава 3. Современная социальная политика РФ

Заключение

Аристотель исходит из необходимости установления справедливого политического строя или государства и выделяет его существенные признаки. Он отмечает, что "главной причиной крушения политий и аристократий являются встречающиеся в самом их государственном строе отклонения от справедливости". Не отождествляя справедливость с определенной формой государства (несмотря на явное предпочтение политии), Аристотель формулирует принцип хорошего, т.е. справедливого государственного порядка: "наилучшее существование как для каждого в отдельности, так и вообще для государств есть то, при котором добродетель настолько обеспечена внешними благами, что вследствие этого оказывается возможным поступать в своей деятельности согласно требованиям добродетели". Спустя более двух тысяч лет И. Бентам в своем "Конституционном кодексе" назвал этот принцип "совпадением интересов": добродетель в государстве должна быть выгодной и гражданам, и, в особенности, должностным лицам, учреждения должны быть устроены так, чтобы, стремясь к собственному благу, правители не могли бы в то же время не служить общему благу, или, по формуле Бентама, наибольшему счастью наибольшего числа людей. "Добродетель государства, - писал Аристотель,- сказывается в том, что граждане, участвующие в государственном управлении, добродетельны", самое главное при всяком государственном строе- это "посредством законов и остального распорядка устроить дело так, чтобы должностным лицам невозможно было наживаться".

К проблеме справедливости Аристотель обращался и в "Этике", написанной ранее "Политики". Он подчеркивал: "Несправедливость состоит в том, что человек уделяет себе слишком большую часть безотносительных благ и слишком малую часть безотносительных зол, поэтому-то мы и дозволяем властвовать не человеку, а закону, ибо первый властвовал бы в свою пользу и стал тираном"; "... справедливость состоит в чужом благе".

Аристотелем заложены основы понятия справедливости: чрезмерный эгоизм несправедлив, а справедлива забота о чужом и общем благе.

Подобные мысли развивались и в новое время. Руссо повторял, что целью всякого государства и законодательства должно быть наибольшее благо всех граждан. Но понимание "общего блага" у него принципиально отлично от идеолога справедливости неравенства Платона и сторонника неравной, т.е. распределяющей, справедливости Аристотеля. По Руссо, благо всех "сводится к двум важнейшим вещам: свободе и равенству".

Кант строит свои представления о справедливости и нравственности на уважении к ближнему, соблюдении его интересов. В этом суть категорического императива, краеугольного камня учения Канта о добродетели и праве. В основе его по существу, лежит христианский принцип: возлюби ближнего своего, как самого себя.

Прудон в определении принципа справедливости исходил из кантовского категорического императива. "Все самое разумное, что человеческая мудрость могла сказать о справедливости, заключается в следующем изречении: Поступай с другими так, как ты хотел бы, чтобы поступали с тобой. Не причиняй другим того, чего ты не хотел бы, чтобы причиняли тебе". Есть иное выражение той же мысли: справедливость- это "признание вы другом личности равной нашей". Таков принцип справедливости. А ее реальное воплощение у Прудона, как и у Руссо,- равенство. Это понятия тождественные, утверждал Прудон. Причем, равенство не формальное, а фактическое. "Что же значит совершать справедливость? Это значит давать каждому равную часть благ под условием равной суммы труда, это значит действовать сообразно интересам общества". "Что такое справедливость без равенства имущества? Весы с фальшивыми гирями".

Приведем еще одно рассуждение о справедливости, принадлежащее отнюдь не радикалу и не социалисту. Рудольф Иеринг пишет: "Против притязания на защиту, предъявляемого личным эгоизмом, общество имеет право выставить свои интересы. Интересы же общества составляют то, что выгодно не одному, а всем, на чем все могут сойтись, и этот интерес... есть не что иное, как справедливость. Она выше свободы, индивид существует не для себя исключительно, но и для мира; поэтому свобода, т.е. то, что соответствует личным интересам индивида, и должна подчиняться справедливости, т.е. тому, что требуется интересами всех". Из принципиальной установки на защиту интересов всех у Иеринга вытекает его "общественная теория собственности", перекликающаяся как с получившими распространение в христианстве и исламе представлениями о собственности как опеке, выдвинутыми еще Аристотелем, так и с идеями солидаризма от О. Конта до Л. Дюги и его последователей о том, что собственность представляет собой социальную функцию.

Итак, сквозь тысячелетия прошла мысль о совпадении справедливости и общего блага.

Из теоретиков последних десятилетий, рассматривавших эту проблему, наибольшую известность приобрел американец Джон Ролс, выпустивший в 1972 г. свою "Теорию справедливости".

Ролс - либерал. Тем более показательно его понимание справедливости как категории политической и социальной, а не формально-правовой.

"Теория справедливости, - пишет Ролс,- зависит от теории общества". "Наша тема,- определяет он задачу исследования,- социальная справедливость. Для нас первый объект справедливости- основная структура общества, или точнее, способ, которым главные социальные институты распределяют основные права, обязанности и выгоды общественного сотрудничества. Под главными институтами я понимаю политическую конституцию и принцип организации экономической и общественной жизни". Надлежащее распределение выгод и тягот общества- вот что такое социальная справедливость, важнейший аспект справедливости вообще. Не случайно Ролс обращается к "Этике" Аристотеля.

Первое в истории общественного сознания понимание справедливости было связано с непререкаемостью норм первобытного строя. Здесь справедливость понималась как простое следование общепринятому порядку. В этом смысле характерно, что, например, древнегреческое слово соответствующее нашему слову "справедливость", означало лишь "обычай", "уклад жизни". В социальной практике такое понимание справедливости имело негативный смысл - требование наказания за нарушение общей нормы. Одним из воплощений такого понимания справедливости, которое в науке определяется как ретрибутивная, воздающая справедливость, можно считать принцип "око за око, зуб за зуб", реализовавшийся в институте родовой мести.

Более сложное, позитивное понимание справедливости, включающее наделение людей благами, возникает в период выделения индивидов из рода. Первоначально оно обозначает главным образом равенство всех людей в пользовании средствами жизни и правами.

Однако, с возникновением частной собственности и неравенства справедливость начинают отличать от простого равенства, включая в нее и различия в положении людей сообразно их достоинствам. Так, например, знаменитый древнегреческий философ Демокрит писал: "Наиболее содействует делу справедливости и добродетели тот, кто отдает наибольшие почести самым достойным" Борохов Э.. Энциклопедия афоризмов. (Мысль в слове). М., 2004 г.. То же понимание справедливости выражает и имевший широкое хождение античный афоризм "Справедливость есть постоянная и неизменная воля воздавать каждому по заслугам" В.И.Даль Словарь живого великорусского языка. М., 1993 г.. В социальной утопии Платона понятие справедливости характеризует такое общественное устройство, где каждое из трех сословий добросовестно исполняет свои обязанности и не вмешивается в дела других. Справедливость, которую Платон считает "добродетелью великих душ", заключается, по его мнению, в том, чтобы "...производить свое и не хвататься за многое" В.М.Жуйков Судебная защита прав граждан и юридических лиц. М.,1997 г..

Другой великий греческий философ, Аристотель считал, что справедливость может означает, с одной стороны, равенство для равных, а, с другой стороны, неравенство для неравных. Именно Аристотель впервые разделил справедливость уравнительную и распределительную. "Что касается специальной справедливости..., то один вид ее проявляется в распределении почестей, или денег, или вообще всего того, что может быть разделено между людьми, участвующими в известном обществе (здесь может быть равное и неравное наделение одного перед другим). Другой вид ее проявляется в уравнивании того, что составляет предмет обмена". При этом особенно важным для справедливости Аристотель считает воздаяние, которое должно исходить из принципа пропорциональности. Это обосновано тем, что, с его точки зрения, общество держится тем, что каждому воздается пропорционально его деятельности. Таким образом, Аристотелю удалось сформулировать основополагающее для современного понимания справедливости противоречие между идеей равенства и идеей заслуг и достоинства, предполагающей признание социального неравенства и пропорциональность воздаяния.

Это разграничение равенства и пропорциональности получило свое развитие в социально-правовой мысли Средних веков и Нового времени. Равенство как основа справедливости признавалась здесь ограниченно, то есть в каком-нибудь определенном отношении. Средневековая христианская мораль допускала лишь религиозное равенство в смысле их общего происхождения от Бога ("братства во Христе") и причастности первородному греху. Соответственно несправедливым могло считаться лишь неоправданно жестокое обращение государя с подданными. В новоевропейском буржуазном обществе, где была в определенной мере преодолена нерушимость сословных границ, понимание справедливости уже предполагает известное реальное равенство прав (политическое и юридическое равенство перед законом, экономическое равенство возможностей и эквивалентность обмена товарами и услугами), которое на практике оказывается в значительной мере формальным. Соответственно изменяется и понимание основы пропорциональной справедливости. Если средневековая мораль видит ее в достоинствах, связанных со степенью "благородства" происхождения, то буржуазная мораль, возникающая во многом под влиянием этики протестантизма, видит ее в способности и усердии проявленных данным человеком и его предками и воплощенных в накопленном богатстве.

Формирование новоевропейского понимания справедливости было связано с формированием нового представление о человеке. Человек здесь стал рассматриваться как самостоятельный индивид, обладающий неотъемлемыми правами и способный самостоятельно контролировать и регулировать свое поведение в обществе на основе некоторых общезначимых норм. В этом смысле характерно признание вины как индивидуальной ответственности каждого за свои собственные осознанные действия обязательным элементом состава правонарушения в отличие от права древности и средних веков, где признавалось так называемое объективное вменение, когда наказание применялось за осуждаемые государством церковью социальной группой последствия каких-либо действий совершенных без вины. Таким образом, идея справедливости предполагает (хотя бы в качестве идеала, к которому следует стремится) обеспечение, с одной стороны, равенства всех индивидов в реализации их неотъемлемых прав, а, с другой стороны, возможностей социальной самореализации каждого без ущерба для других членов общества и пропорциональности общественных оценки и воздаяния для этой самореализации. Признание неотъемлемых прав человека позволяло значительно расширить сферу действия справедливости и успешно развивать механизмы ее реализации.

Другим важным вкладом новоевропейской мысли в понимание справедливости было изменение представлений о ее происхождении. Для античности было характерно представление о том, что справедливость является характеристикой естественного порядка вещей. Это представление находит свое выражение уже у Анаксимандра, учившего о том, что из чего все вещи возникают, в то же они и возвращаются согласно справедливости, поскольку они за свою нечестивость несут наказание и получают свое возмездие друг от друга в установленное время. Аналогичное мнение высказывали также Демокрит и Эпикур. Демокрит, считавший, что ничто в мире не происходит без естественной причины, подчеркивал в своем учении объективную природу справедливости. Несправедливым он считал то, что противно природе. По мнению Эпикура, справедливость как соответствие людей космическому порядку проявляется в договоре о том, что полезно всем его участникам. Для средневековой мысли характерно представление о том, что источником справедливости является божественная воля.

В философии Нового времени была отчетливо выявлена определенная взаимосвязь идеи справедливости с идеей свободы. Как писал И. Зейме: "Где нет справедливости, нет и свободы, а где нет свободы, нет и справедливости" Концепция судебной реформы. М., 1992 г.. Наиболее яркое свое выражение эта мысль нашла в учение Г.В.Ф.Гегеля. По его мнению, конституция, в которой "разумная воля доходит до сознания и понимания самой себя", и есть "...существующая справедливость как действительность свободы и развития ее разумных определений" Латинская юридическая фразеология. М., 1979 г..

В Новое время утверждается общественно-конвенциональное понимание справедливости, прежде всего выразившееся в теориях общественного договора. Теории общественного договора отделяют государство как политико-правовой институт от общества, объявляют его созданием воли людей. По мнению, представителей теорий общественного договора (в частности, Гельвеция), понятие справедливости не могло существовать до выхода людей из естественного состояния и создания ими законов. "Справедливость предполагает установленные законы" Нормативные материалы о судьях и суде присяжных. М., 1994 г.. Такое понимание означало, что, в отличие от античной и средневековой интерпретации справедливости, где она обосновывалась авторитетом естественного закона и божественной воли, здесь справедливость оказывается зависящей от воли человека. Соответственно утверждение справедливости того или иного общественного порядка, учреждения, закона и т.д. в силу его "естественного" или "божественного" происхождения становилось невозможным. Идея относительности представлений людей о справедливости была высказана еще Гераклитом ("У бога прекрасно все, и хорошо, и справедливо, люди же одно считают справедливым, другое - несправедливым"), однако именно в философии Нового времени эта идея получает свое адекватное воплощение. Именно в философии Нового времени осознаны, с одной стороны, относительность всякого представления о справедливости, ведущая к признанию многообразия возможных представлений о ней, а, с другой стороны, - необходимость справедливости как некоторой идеи, с точки зрения которой оценивается то или иное общественное установление. Как писал Вольтер: "Абсолютная справедливость недостижима также как абсолютная истина; но справедливый человек отличается от несправедливого своим стремлением к справедливости и надеждой ее достичь, как правдивый от лживого - своей жаждой истины и верой в нее" Общая теория права. под ред. А.С.Пиголкина.М., 1996 г.. По мнению И.Канта, "когда справедливость исчезает, то не остается ничего, что могло бы придать ценность жизни людей" Соловьев Э.Ю. Выступление на круглом столе "Право. Свобода. Демократия."//Вопросы философии. -

1990. - №6.. С ним перекликается и мнение Дж. Стюарта Милля, который называл справедливость "главной частью и, вне всякого сомнения, самой священной и обязательной частью всякой морали" Становление судебной власти в Российской Федерации. М., 1997 г.. Справедливость имеет автономную, ни от чего не зависящую ценность. Ж.-Ж.Руссо писал: "Первая награда справедливости - это сознание того, что мы поступили справедливо". Идея справедливости, таким образом, превращается в некоторую регулятивную идею, необходимую для моральной оценки тех или иных законов и учреждений. По мнению Э.Ю.Соловьева, такое понимание справедливости связано с противопоставлением права и закона (или иначе нормативно-теоретическим определением закона), которое позволяет ввести этическую оценку в законодательство. Такое его определение он связывает с тем, что право понимается не как совокупность принудительных норм, регулирующих поведение каждого члена общества, но как мораль, регламентирующая правителя. Именно такое понимание права, которое Э.Ю.Соловьев, связывает с кантовской концепцией моральной автономии индивида, и соответствует концепции гражданского общества. Соответствующее такому праву законодательство делает общество автономным от государства и дает ему возможность контролировать последнее.

Необходимость моральной оценки господствующих установлений нашла свое выражение в противопоставлении понятия справедливости понятию силы. Уже в древности справедливость понималась как определение праведного распоряжения своей властью. До нас дошло изречение Фукидида, гласящее: "Похвалы достойны те люди, которые, по свойству человеческой природы устремившись к власти над другими, оказываются более справедливыми, чем могли бы быть по имеющейся в их распоряжении силе". Ему вторит изречение Менандра: "Справедливый человек не тот, который не совершил несправедливости, а тот, который, имея возможность быть несправедливым, не желает быть таковым" Философская энциклопедия.в 5 т., т.5., М., 1970 г.. Некоторые мыслители Нового времени специально подчеркивают моральный аспект справедливости. Русский философ В.С.Соловьев писал о том, что "справедливость в нравственном смысле есть некоторое самоограничение, ограничение своих притязаний в пользу чужих прав; справедливость является, таким образом, некоторым пожертвованием, самоотрицанием". С этим перекликается изречение французского моралиста Л. Вовенарг, гласящее, что "нельзя быть справедливым, не будучи человечным" Мальцев Г.В. Социальная справедливость и право. М., 1997 г., с.98. Между тем, другие мыслители, отмечая несводимость справедливости к морали: "Быть добрым совсем не трудно: трудно быть справедливым" (В.Гюго), "Быть милосердным гораздо легче, чем быть справедливым" (А.Граф) Борохов Э. Энциклопедия афоризмов. (Мысль в слове). М., 1998 г., с.537. Тем самым акцентируется ее связь с исполнением долга и неуклонного следования некоторой норме, то есть подчеркивается ее правовой аспект. Зафиксированная здесь проблема соотношения в понятии справедливости моральных и правовых аспектов выявляет необходимость поиска возможностей совмещения справедливости и силы, то есть такого положения вещей, когда закон соответствовал нравственным нормам, а нравственные нормы могли бы стать действенными и реально воплощаться в жизнь посредством закона. Об этом писали, в частности, Б.Паскаль ("Справедливость без силы - одна немощь, сила без справедливости - тиранична. Надо, стало быть, согласовать справедливость с силой и для этого достигнуть, чтобы то, что справедливо, было сильно, а то, что, сильно, было справедливо"), К.А.Гельвеций ("Справедливость исчезает, когда она не обладает силой") и Ж.Жубер ("Справедливость без силы и сила без справедливости - обе ужасны") Борохов Э. Энциклопедия афоризмов.(Мысль в слове). М., 1998, с.538.

Сначала заглянем в словари. В философском словаре справедливость определяется как «понятие о должном, соответствующее определениям о сущности человека и его неотъемлемых правах».
Мы узнаем, что справедливость - категория морально-правового, а также социально-политического сознания. Так, понятие справедливости содержит в себе требования соответствия между практической ролью различных индивидов (социальных групп) в жизни общества и их социальным положением, между их правами и обязанностями, между деянием и воздаянием, трудом и вознаграждением, преступлением и наказанием, заслугами людей и их общественным признанием. Несоответствие в этих соотношениях оценивается как несправедливость. Как видно из данного определения, категория справедливости является и этической, и правовой, и социально-политической.
Справедливость как этическая категория является принципом, регулирующим индивидуальные поведения по отношению как к другим людям, так и к себе. По отношению к другим людям справедливость противостоит эгоистическим устремлениям человека и удерживает его от причинения вреда другим людям. Так называемое «золотое правило морали» в его отрицательной формулировке «не делай другому того, чего не желаешь себе» направлено к справедливости, а в утвердительной - «поступай но отношении к другим так, как бы ты хотел, чтобы другие поступали по отношению к тебе» - к милосердию.
Главное требование справедливости как этической категории - это уважение прав и достоинств людей. При этом «справедливость заключается в исполнении человеком своих обязанностей, гарантирующих соблюдение прав людей. Такие обязанности (выполнение долга) могут носить как правовой характер (обусловлены законодательством), так и нравственный (обусловлены нравственным требованием на уважение человеческого достоинства по отношению к другому). Обязанности и права всегда находятся в единстве. Если соблюдение справедливости в отношении других людей предполагает исполнение своих обязанностей (долга), то справедливость в отношении себя предполагает отстаивание своих прав.
Особым видом справедливости является социальная справедливость, субъектами которой выступают большие социальные группы, общество в целом, человечество. «Социальная справедливость - это система общественных институтов, которая не в единичных действиях, а по самой своей структуре постоянно обеспечивает удовлетворяющее, по меньшей мере, большинство членов общества распределение политических, юридических, экономических и других прав и материальных ценностей».
Существуют различные концепции социальной справедливости. В зависимости от соотношения справедливости, свободы, равенства и неравенства можно выделить следующие:
1. Уравнительная концепция. Она исходит из близости или тождества понятий справедливости и равенства. Критерием уравнительной справедливости является арифметическое равенство. Данный вид справедливости применяется в области гражданско-правовых сделок, возмещение ущерба, наказания и т.д.
2. Распределительная концепция. Распределительная справедливость как принцип означает деление общих благ по достоинству, пропорционально вкладу и взносу того или иного члена общества: тут возможно как равное, так и неравное наделение соответствующими благами, льготами.
3. Либеральная концепция. Это по существу частный вид распределительной концепции, в которой, якобы, возможно сбалансировать свободу и равенство, сделать их опорой друг друга в рамках целостной системы социальной справедливости.
С моей точки зрения, либеральная концепция – очередная сказка богатых для бедных, чтобы питать их иллюзиями.
Теперь, когда мы познакомились с определениями, подумаем над тем, почему представления о справедливости у людей могут очень различаться, что, как правило, приводит к конфликтным ситуациям в обществе.
И здесь я хотел бы познакомить читателей с концепцией на этот счёт современного учёного-религиоведа бакалавра теологии Николая Сомина (http://chri-soc.narod.ru/opravdanie_spravedlivosti.htm). Привожу её с сокращениями.
Если спросить кого-либо из наших православных о таком предмете как социальная справедливость, то, как правило, увидим негативную реакцию, поскольку, мол, «Христос судил не по справедливости, а по любви». А кое-кто из батюшек нам популярно разъяснит, что жажда социальной справедливости – это не что иное, как зависть шариковых к состоятельным людям, чувство постыдное, которого христианин должен чураться. Думается, что такое отношение к социальной справедливости как раз нельзя назвать справедливым, и нам, в том числе христианам, необходимо более вдумчиво отнестись к этому понятию.
Но сначала – подробнее о предмете разговора. Еще в Древнем Риме была сформулирована общая формула справедливости: «каждому своё, каждому по заслугам». Этот принцип охватывает не только сферу судопроизводства, но и громадное количество иных ситуаций, когда «каждому по заслугам» особенно актуально. Это ситуации распределения ограниченного количества благ. Сплошь и рядом, ежечасно мы решаем эту задачу, или кто-то решает её относительно нас. Собственно, эта формула в такого рода случаях и есть социальная справедливость.
Слово «социальная» тут очень кстати. Ибо всегда налицо «круг распределения» – некое общество. Оно может быть локальным или глобальным, но вне общества задача распределения благ становится бессмысленной. Общественный характер социальной справедливости подчеркивает и то, что в это понятие часто включают некий минимум поддержки каждого – иначе говоря, это социальная гарантия того, что общество никого не оставит на произвол судьбы.
Но, несмотря на, казалось бы, прозрачный смысл слова «справедливость», само понятие оказалось, очень даже непростым. Нет ясности ни в вопросе о нормах социальной справедливости, ни в сущностном смысле этого понятия, ни в условиях его реализации. К тому же работ, посвященных его философско-религиозному анализу, на удивление мало. Но разбираться надо.
Рассмотрим следующие существенные для православного сознания вопросы:
1. От Бога ли социальная справедливость? Или она есть человеческое установление? Это главный богословский вопрос, от которого зависит отношение к этому феномену.
2. Справедливость и любовь. Как соотносятся эти понятия? Является ли справедливость совершенно отличной от любви силой? Или между ними есть связь? А может быть это в сущности одно и то же?
3. Почему для людей столь важна социальная справедливость?
Почти все много говорят о справедливости, считают необходимым соблюдение её (хотя понятие о справедливости у каждого свое). Так в чем же дело?
4. И возможно ли общество социальной справедливости? Причем, не в теории и принципе, а в реальности, у нас на грешной земле?

Если посмотреть внимательно, то Писание недвусмысленно говорит о Божественном источнике социальной справедливости.
В Ветхом Завете повествуется, как Господь даёт еврейскому народу Закон, который можно характеризовать одним словом – справедливость. Этот закон не позволял скапливаться в одних руках большим денежным и земельным владениям. Закон также обязывал заплатить наёмнику «до захода солнца», предлагал справедливые нормы против воровства и причинения хозяйственного ущерба. Ростовщичество по отношению к евреям полностью запрещалось. Вводилась система платы левитам, исключавшая их бедность, но не позволявшая неограниченно наживаться.
Правда Божия – вот на чём стоит справедливость и в Ветхом и в Новом заветах. И Сам Спаситель Своими устами с огромной силой утверждает социальную справедливость: «блаженны нищие»; «горе вам, богатые! ибо вы уже получили свое утешение».
Господь настолько заинтересован в осуществлении социальной справедливости, что готов её недостаток в земной жизни восполнить на Небесах. Воздаяние справедливости на Небе – тема в Евангелии неоднократная.
Итак, Сам Господь оправдывает социальную справедливость и требует её установления. И потому христианин должен бороться против её попрания, причём, в этом, грешном мире. И скептические ухмылки по поводу социальной справедливости совершенно неуместны. А уж неумение отличить праведную жажду справедливости от греха зависти (который присущ людям, как раз справедливости не признающим) совсем не красит пастыря.
Справедливость и любовь
Ветхий Завет – это не только конкретные нормы социальной справедливости. Он даёт удивительно точное объяснение её моральной сущности. Вот оно: «люби ближнего твоего, как самого себя». И действительно, суть справедливости в том, что в вопросах распределения каждый получает по заслугам невзирая на лица. И в этом смысле я ничем не выделен из других людей. Следовательно, принимая социальную справедливость за норму своей жизни, я тем самым утверждаю, что к себе я отношусь точно так же, как и ко всем остальным – не лучше и не хуже. Или иначе: люблю остальных так же как себя.
Конечно, это не определение общества социальной справедливости, а лишь характеристика справедливого человека. Причём, заметим, что человека отнюдь не святого – в нем любовь к ближнему уравновешивается любовью к себе (т.е. эгоизмом). Но этот критерий позволяет ясно осознать, что социальная справедливость невозможна без определенного уровня любви среди членов общества.
Любовь и эгоизм – две важнейшие моральные силы, постоянно появляющиеся в ветхозаветном повествовании. Можно даже представить, что в Ветхом Завете все события, люди, установления, и даже народы как бы нанизаны на установленную Богом моральную ось. Вверху Божия святость, любовь и правда, внизу – сатанинский эгоизм и ложь. Всякая душа человеческая (установление, народ) занимает на моральной оси определенное положение – если любовь в ней превалирует, то она находится ближе к Богу, если преобладает эгоизм – то ближе к сатане.
Разумеется, есть и «нулевая точка», где имеет место паритет любви и эгоизма, где человек любит себя так же, как и другого... Казалось бы, - ура! Вот она, справедливость! Но не станем трубить в фанфары – это лишь точка на шкале, но не сама справедливость. Точка очень важная, ибо она дает нам некий мысленный ориентир, определяет «нормативную» справедливость, но всю специфику понятия она не раскрывает. Поэтому пойдем дальше.
Посмотрим внимательнее, как относится к справедливости Новый Завет. С одной стороны, Спаситель подтверждает ветхозаветный критерий, отвечая на вопрос - «когда человек будет отдавать ближнему столько, сколько получать?»: «люби ближнего твоего, как самого себя».
Но, с другой стороны, заметно, что Евангелие как бы уклоняется от обсуждения темы справедливости. Пафос проповеди Христа в том, что Он принес благую весть, что приблизилось Его Царство, Царство Любви. Он дает благодать, позволяющую стать любящим, а значит – войти в Царство. Что же касается справедливости, то Христос, как кажется, уходит от ее исполнения.
Вот эпизод, где два брата просят Христа разделить между ними наследство. Разумеется, разделить справедливо – ведь о Нём фарисеи говорят: «Учитель! Мы знаем, что Ты справедлив». Но Христос делящим наследство отвечает: «кто поставил меня делить и судить вас?». Этим Он как бы говорит: «Вы стремитесь к справедливому разделу имущества, Я же хочу от вас любви». А вот еще: «больший из Вас да будет всем слуга».
Снова справедливость парадоксально отрицается: больший не должен получить за свои заслуги больше, а наоборот послужить всем. Или притча о работниках в винограднике: по динарию получили все – и работавшие с раннего утра, и пришедшие с одиннадцатого часа, вопреки, казалось бы, очевидной справедливости.
Так в чем же дело? А в том, что справедливость вовсе не является христианским идеалом. Ибо Христом провозглашен куда более высокий принцип. Это любовь. Новозаветным идеалом является чистая любовь, любовь как жертва, как полное отдание всех своих сил на благо другому. К такому идеалу должны восходить христиане.
Но отправной точкой этого восхождения к совершенству является справедливость. Ниже «нормативной» справедливости по нравственной оси христианин опуститься не имеет права – тогда он уже вне христианства, в области эгоизма.
И идеал общества, предлагаемого Христом, – общество любви. Все его многоразличные степени и состояния находятся в зоне любви. Именно его, общество любви, и создали апостолы в Иерусалимской общине. О, это общество было намного выше всего существовавшего до сих пор, в том числе – всех чаяний о справедливом социуме. «Это было ангельское общество» - говорит о нем Иоанн Златоуст. Причём, нравственная высота его была настолько значительна, что по сравнению с ним расхожие понятия о справедливости оказались грубой профанацией. Случай с Ананией и Сапфирой это подтверждает. Эта чета вряд ли была гнездом законченного эгоизма. Нет, они, увлеченные всеобщим порывом, тоже сначала решили продать всё и деньги принести к ногам апостолов. Но, видимо, чуть позже «здравый смысл» возобладал, и они решили часть денег оставить себе, на всякий случай. Собственно, а почему нет – так будет где-то даже по земному справедливо: часть общине, часть себе. Они рассуждали по обычным законам падшего, безлюбовного общества. Но оказалось, что их поступок совершенно несовместим с новым обществом Христовой любви. Что и повлекло столь печальный финал.
Являя нам Иерусалимскую общину, Новый Завет завершает библейскую классификацию обществ. А именно: человечеству предоставлены три социальные альтернативы: «общество эгоизма», «общество справедливости» и «общество любви». В первом – обществе эгоизма – жило и ранее, и живет сейчас большинство населения. Люди в этом обществе эгоистичны, и быть такими их заставляют законы этого социума. Это общество – под властью мамоны, под маской которого скрывается сам сатана.
Новый Завет провозглашает общество любви – высший тип общества, в котором все, сознательно и по любви, служат друг другу. Это «заповедь новая», ибо в рамках Закона достичь её невозможно – она есть плод благодати, которую даёт Христос любящим Его. А границей между этими двумя противоположностями служит общество социальной справедливости, реализовать которое требует от нас Господь.
Но есть и относительная справедливость.
Случай Иерусалимской общины дает нам и другой урок: когда в царстве любви апостолы восстанавливают справедливость, ибо считают введённый ими строй общей собственности справедливым – для христиан, разумеется. Это означает, что кроме абсолютной справедливости, о которой мы говорили до сих пор, есть еще относительная справедливость. Суть в том, что в социуме, даже далеко отстоящем от «точки справедливости», все равно вырабатываются свои, локальные нормы справедливости.
Кстати, Новый Завет очень тонко учитывает этот случай, говоря: «И как хотите, чтобы с вами поступали люди, так и вы поступайте с ними». Иначе говоря, «точка справедливости» показывает уровень «нормативной» справедливости (уровень, надо сказать, весьма высокий), но справедливость может иметь место и на другом уровне нравственности – выше или ниже.
Есть высшая справедливость в высочайшем из обществ (Иерусалимской общине) - «и разделяли всем, смотря по нужде каждого». Есть своя справедливость и в бандитской шайке («ты зашухерила всю нашу малину, и за это пулю получай»). Но насколько разительно отличаются друг от друга эти справедливости! Относительная справедливость объективна, но она зависит от господствующих в обществе социально-экономических отношений, а те, в свою очередь, – от уровня любви.
Модели же распределения, как известно, разные: «по силе», «по капиталу», «по труду». Потому и в соответствующих обществах – криминальном, капиталистическом и социалистическом – будут разные социальные справедливости. Так, для капиталистического общества «справедливо», если собственник получает больше рабочего, если крупная фирма съедает мелкую, если банкир вообще делает деньги из воздуха, и если страна, печатая зеленые фантики, получает за них реальную продукцию.
Отклонения от этих норм в сторону криминала считаются нечестными и запрещены законом. А отклонения в сторону социализма вызывают у носителей капиталистической «справедливости» тихую ярость и неуёмное желание всеми правдами и неправдами такие «аномалии» ликвидировать (недавний пример – Ливия).
Заметим, что и справедливость Ветхого Завета все же ниже «нормативной». Это видно хотя бы из жестокой нормы «око за око, зуб за зуб», или из известного факта двойной морали: для «своих», для евреев – одно, а для чужих – другое. Подтверждает это и апостол Павел: «Закон ничего не довел до совершенства».
Примеры разных справедливостей можно множить и множить. Но и из приведённого ясно, что справедливость, будучи феноменом социальным, в форме относительной справедливости возникает в любом обществе.
Более того, оказывается, что чувство справедливости – чувство глубочайшее, сродни совести, чувство, укорененное в каждой душе, заложенное туда Самим Богом, чувство, ответственное за социальную жизнь человека. И именно поэтому справедливость столь важна для людей. Хотя они трактуют его по-разному, но сама необходимость соблюдения справедливости для большинства очевидна. И это нисколько не удивительно.
Ещё Аристотель определял человека как «существо общественное», и, несмотря на всю личностную направленность христианства, отменить это определение невозможно – человек и личность, и часть общества, и вне общества он как человек сформироваться не может. Вот чувство справедливости и формирует человека общественного, определяя тем самым физиономию общества.
Более того, оказывается, что относительная справедливость является мерой любви в обществе. Заряд любви как бы материализуется в соответствующих нормах социальной справедливости. Какова любовь, такова и справедливость, и наоборот. И если справедливости нет (точнее, относительная справедливость на низком уровне), то разговоры о любви носят оттенок демагогии – она в обществе отсутствует.
Разумеется, любовь совсем исчезнуть не может, но тогда она умаляется, уходит в чисто личные контакты, не выходя на уровень социальных отношений.
Наконец, относительная справедливость позволяет нам точнее сформулировать критерий стабильности общества. Если в обществе сформировалось большинство, которое поддерживает существующую в обществе справедливость (пусть она даже далека от «нормативной»), то общество будет стабильным. Например, уже многие десятилетия наши философы ждут распада западного капитализма, а он всё живёт и живёт.
Стабильность капитализма обусловлена существованием столь мощной и ненарочито действующей системы промывания мозгов, что большинство (и богатых и бедных) – за справедливость по формуле «богатый и сильный побеждает». Консенсус относительно своей справедливости налицо, и потому никакие попытки «революционизировать» современный Запад никогда не приводили к сколь-нибудь серьезному результату.
И наоборот, если в обществе нет согласия, если имеет место разделение на группы (классы), которые по-разному понимают социальную справедливость, то общество обречено на нестабильность – конфликты, перевороты, революции, взрывы массовых беспорядков и прочее. Такова наша Россия.
У русских всегда было обострённое чувство справедливости, причем, на высоком, почти «нормативном» уровне. Но далеко не у всех. Наш иерархический сословный строй, как на вершине властной (имущественной) пирамиды, так и внизу её, часто рождал людей другой, более низкой справедливости.
Когда справедливости верхов и низов были сцеплены – дворяне служили, крепостные работали на дворян, свободные несли «тягло» – всё ещё держалось. Но после указа Петра III о вольности дворянства несправедливость системы стала для низов неприемлемой, что и вызвало революционное движение. Предпочесть справедливость не только сытости, но даже стабильности – наша черта. Увы, сейчас она уходит, что является признаком вырождения.
Теперь обсудим наиболее трудный вопрос реализации общества социальной справедливости. Но сначала надо уточнить постановку задачи. О какой справедливости тут идет речь – абсолютной или относительной? В первую очередь – о первой: имеется в виду справедливость на «нормативном» уровне или близком ему.
Но и относительный момент тут присутствует: такое общество должно быть стабильным. Итак, возможно ли сочетание обеих свойств в таком большом обществе как, например, Россия? Обоснованно ответить на этот вопрос сходу нельзя – нужно начать издалека.
Как понять, насколько человек может продвинуться в осуществлении социальной справедливости? Социальная психология давно и прочно выявила два типа личностей – индивидуалистов и коллективистов.
Коллективист видит в обществе, к которому он принадлежит, как бы, свою большую семью. Он ценит и уважает установления этого общества, подчиняется им не за страх, а за совесть. Коллективист работает на общество, старается принести ему пользу. И в то же время он ждет, что общество его не оставит в беде, поддержит, даст ему средства для достойного существования.
Индивидуалист, разумеется, тоже понимает, что вне общества он жить не может. Но он, прежде всего, уповает на свои собственные силы. Для него общество – лишь некая среда, к которой он относится потребительски: как можно больше получить, как можно меньше отдав. И главное, чтобы общество не навязывало ему свои законы, свою мораль. Индивидуалист выше всего ставит свою собственную личность, считая, что чем меньше общество будет ограничивать его, тем лучше.
Тут сразу следует развеять одно недоразумение. Иногда говорят, что коллектив уничтожает личность. Отнюдь. И коллективисты и индивидуалисты – полноценные личности. Только индивидуалист признаёт свою личность верховной ценностью и всё подчиняет её существованию. Коллективист же смиряет себя, сознательно подчиняя свою волю коллективу.
Чтобы лучше понять это разделение, сопоставим термины «индивидуалист» и «коллективист» с другой парой терминов: «альтруист» и «эгоист» (думается, что объяснять их не нужно; заметим только, что христианство призывает людей быть альтруистами, ибо христианство – это следование Спасителю, Который возлюбил людей до смерти крестной, а в эгоизме видит причину всех грехов человеческих).
Казалось бы, эти пары имеют совершенно разный смысл. Но, всматриваясь внимательнее, мы увидим, что связь имеется, и существенная: коллективист – очень часто альтруист, а индивидуалист – по большей части эгоист. И действительно, коллективист, уважая общество, любит и уважает составляющих его людей. Индивидуалист же отрицает общество, поскольку любит только себя. Утверждать, что так бывает всегда, было бы неверно. Известен особый тип людей, эксплуатирующих коллектив, любящих качать свои права, не отдавая обществу ничего.
Или наоборот, есть индивидуалисты, которые настроены на деятельную помощь людям, но кому помочь – решают только сами. Но всё же корреляция между этими понятиями очень значительна, и это даёт нам право во многих контекстах считать соответствующие термины синонимами.
И у индивидуалистов, и у коллективистов есть своя справедливость. Только разная. Если у первых она сводится к тезису «справедливость в том, чтобы грести к себе», то для коллективиста социальная справедливость существует на высоком, практически «нормативном» уровне.
Но тут мы подходим к пессимистичному, но много раз проверенному факту: индивидуалистов больше. К сожалению, реально большинство людей любят себя любимого куда больше, чем окружающих. Заповедь «люби ближнего как самого себя» оказывается для них не реальностью, а лишь несбыточным идеалом. А для многих эта заповедь – просто абсурд, идиотизм и глупость, над которой, разве что, только и можно посмеяться.
И, тем не менее, сила эгоизма (индивидуализма) не бесконечна, она не уничтожила доброго в человеке. Хотя она затрагивает всех людей, но всех по-разному и не всех в равной мере. Поэтому, наряду с индивидуалистами-эгоистами, существуют (и всегда будут существовать) коллективисты-альтруисты, стремящиеся к установлению социальной справедливости.
И, кроме того, индивидуалист индивидуалисту рознь. В первом приближении их можно разбить на две группы: первого рода и второго рода. О вторых разговор простой: это настоящие эгоисты, работающие только на себя. Таковых исправить практически невозможно.
А вот индивидуалисты первого рода другие – это люди с совестью, люди, в которых чувство справедливости не атрофировалось. По большей части это люди честные, с презрением относящиеся к всякого рода халяве. Но в то же время дотянуться до коллективизма они, по тем или иным причинам, не могут: своя рубашка ближе к телу, работать надо на себя (и на свою семью) с целью «выбиться в люди» – в этом их справедливость. К индивидуалистам первого рода относится большинство людей, живущих своим трудом, прежде всего – работающие на земле (крестьяне).
Возможно ли общество социальной справедливости?
Теперь уже можно вплотную заняться вопросом, при каких условиях возможна реализация общества социальной справедливости.
Индивидуалисты первого рода – это большинство человечества. Это люди, хоть и старающиеся урвать себе, но все же люди, в которых голос Божий еще не полностью вытеснен звоном злата, люди, пусть и не твёрдые в добре, но все же способные на него. И если глас Божий их достигает, то они начинают понимать важность социальной справедливости, принимать её, требовать её осуществления, бороться за неё. Но они же могут быть совершенно индифферентны к справедливости, утыкаясь в корыто потребления.
И за эти нетвердые души идет упорная борьба. Капитализм силится вытравить из них само понятие социальной справедливости, поставив на её место наживу. В ход идет целая система приёмов, направленная на снижение культурного уровня, на замену духовного материальным, на изображение греха в выгодном свете. Но всегда задача одна: вбить в голову человека мысль, что тебе нужно заботиться о благополучии только самого себя, а другие – пусть сами о себе позаботятся.
От исхода этой борьбы за души людей и зависит ответ на вопрос о возможности социальной справедливости. Но победить можно только при объединении всех антикапиталистических сил, как правых, так и левых. И более того, необходимым условием является активное участие в этом движении Православной Церкви. По сути дела она должна духовно возглавить антикапиталистическое движение.
Церковь должна сказать, что капитализм и социальная справедливость – две вещи несовместные. И не только сказать, но и жить в соответствии с этим принципом. Тогда ей поверят очень и очень многие, даже неверующие. И тогда станет возможным изменение психологии индивидуалистов первого рода в сторону коллективизма и приятия подлинно евангельских, «нормативных» воззрений на социальную справедливость.
Вследствие такого духовно-нравственного подъема мечты о Святой Руси и Великой России обретут реальную основу. Россия вернёт себе свою самобытность, в том числе и в обретении своего, присущего ей социального строя, который будет разительно отличаться от Западного, приближаясь (в смысле устроения экономики) к советскому социализму.
Это не рай на земле. Куда там! В Царстве Небесном жизнь бесконечная, где «несть болезнь, ни печаль, ни воздыхание». А это всего лишь общество социальной справедливости, где присутствует смерть и все тяготы земной жизни, но где ценится труд, и нет забытых и выброшенных из социума. И этот строй возможен, несмотря на греховность человеческой природы. Нужна только воля к свершению.
Однако пока события развиваются в совершенно противоположном направлении: руководство РПЦ сейчас взяло курс на «симфонию» с олигархической властью, оправдание капитализма и встраивание в его экономические институты. Церковь фактически отстраняется от борьбы за социальную справедливость, сводя свою социальную функцию только к «социальной работе», т.е. к точечной помощи немощным и больным. В результате эта борьба (а борьба эта праведная, поскольку справедливость – от Бога) будет вестись вне христианства, в основном левыми силами, увы, склонными к атеизму.
В силу такой несогласованности нетрудно спрогнозировать, что эгоистам второго рода, ныне находящимся у власти, удастся сохранить свою власть вместе с бесчеловечным и антихристианским социальным строем. В то же время очень вероятно, что общество в полной мере проявит свою нестабильность, выплеснув весь заряд ненависти к новым барам. Надвигается социальная, государственная, национальная катастрофа. К чему она приведет – к окончательной гибели России или, наоборот, к её очищению и чудесному возрождению – Бог ведает.
Но возможен и третий сценарий. Если власть имущим удается перетянуть на свою сторону индивидуалистов первого рода, прельстив их перспективой материального благополучия, то о социальной справедливости будет напрочь забыто. Возникнет общество свиного корыта с неприглядными сценами отталкивания друг друга от кормушки.
Опасность такого развития событий велика, но, видимо, у мирового правительства другие планы: оно очень боится России, и потому решило уничтожить русский народ на корню, оставив 15 млн. рабов для обслуживания трубы. Однако человек предполагает, а Бог располагает. Посмотрим.
Ну а как же общество любви, о котором, на примере Иерусалимской общины, так вдохновенно повествуют Деяния апостольские? Оно тоже у нас возможно, но лишь в локальных сообществах, общинах, создаваемых группами единомышленников. Но вся Россия стать обществом любви не в силах – слишком много у нас индивидуалистов, как первого, так и второго рода.
Однако для существования общин любви характер окружающего их «большого» общества далеко небезразличен. В рамках общества эгоизма таким общинам существовать крайне трудно – они скрываются, уходят в андеграунд или остаются чисто ментальными союзами, наподобие церковных приходов. Только общество социальной справедливости даст возможность общинам любви развиваться, множиться, стать образцами жизни для «большого» общества.
Кратко подытожим. В стремлении к социальной справедливости люди правы, ибо это Божие веление. Правы, поскольку чувство справедливости – чувство глубинное, ответственное за социальную жизнь человека. Они правы и в том смысле, что общество социальной справедливости достижимо, даже нынешним человечеством. Наконец, они правы потому, что только в условиях такого общества возможен расцвет общин любви, о которых нам повествует Новый Завет. Оправдание справедливости – вот что нужно нам, христианам, если мы хотим, чтобы Россия восстала из пепла.
Напомню, что я привёл рассуждения российского учёного-религиоведа, ведущего научного сотрудника Института Проблем Информатики РАН Николая Сомина.

Рецензии

Умная, доказательная статья, но не убедительная. По моим многолетним наблюдениям и размышлениям, люди живут не тем, что они говорят, и не тем, что думают. Люди живут желаниями, чувствами, страстями. А вы, Владимир, стремитесь убедить их логикой. В этом ваша главная ошибка, из-за которой порушились мечты Маркса, Ленина, Сталина и прочих. Справедливость сильных и жадных никогда не будет совпадать со справедливостью слабых или умеренных. Найти же середину пока не удавалось никому!

Спасибо, Виктор, за отзыв. Для меня доказательность и убедительность – синонимы. Убедительность всегда в родстве с логикой. Другое дело, если логика мешает чьим-то интересам. Как там у Ленина: «Если бы геометрические аксиомы затрагивали судьбы людей, они бы наверняка опровергались». Конечно, всегда найдутся те, которых оскорбляет всё, что для них несправедливо, если, конечно, это не приносит им прямой выгоды. Хотя, по поводу несовпадения «справедливостей», и есть данная статья. И дело здесь не в сильных, слабых или умеренных, и не в поисках середины. Мешает «корыто потребления». Люди могут быть и совершенно индифферентны к справедливости, утыкаясь в это корыто. Не зря было подмечено: «Странно устроена жизнь: нищему – ничего, бедному – мало, богатому – много, а достаточно – никому». Капитализм и социальная справедливость – две вещи несовместные.
Что касается мечтаний Маркса, Ленина, Сталина, то тут Вы не правы. Это – не мечты, а в значительной степени наука, которая не прощает ошибок в реализации. И ещё – не вечер.информацию о портале и связаться с администрацией .

Ежедневная аудитория портала Проза.ру - порядка 100 тысяч посетителей, которые в общей сумме просматривают более полумиллиона страниц по данным счетчика посещаемости, который расположен справа от этого текста. В каждой графе указано по две цифры: количество просмотров и количество посетителей.

Социально-экономическая жизнь и развитие любого общества всегда тесно связана с материально-техническим развитием средств производства и орудий труда, с количеством и квалификацией общественно необходимого труда самих производительных сил в лице трудоспособного населения и законов распределения производимых средств потребления для благополучия общества.

Но в обществе, основанном на общинном гуманизме, равноправии и социальной справедливости, где развиты принципы дружбы, солидарности и взаимовыручки, закон распределения средств для жизни может быть только один. Часто этот закон почти не зависит от материально-технического развития ввиду общинных традиций в обществе, где каждый для всех и все для каждого.

В таком обществе справедливость понимается как соответствие между ролью человека в жизни общества и его социальным положением, его правами и обязанностями, трудом и вознаграждением за труд, заслугами и общественным признанием. Оценка фактов общественной жизни – как справедливых, так и несправедливых – должна базироваться не столько на сопоставлении потребностей и интересов людей со степенью их удовлетворения, сколько на сопоставлении конкретной реальности с её социальным идеалом, как правило, закрепленным в социально-экономических законах общества.

Чем ближе действительность к идеалу, тем меньше социальных проблем в обществе! Конечно, идеала достичь невозможно, но те народы, которые к нему не стремятся, никогда и не будут жить лучше...

При общинном принципе развития все стремления людей направлены на социальное благополучие всех членов общества при развитии таких человеческих отношений, как взаимовыручка, солидарность, добросердечие. При капитализме, где всё направлено на извлечение максимальной прибыли, когда спрос рождает предложения и развивается жажда наживы и нездоровая конкуренция, а не стремление к гуманизму, равноправию и социальной справедливости, то не заметно никакого прогресса в развитии положительных душевных качеств населения, а развиваются вражда как между отдельными людьми, так и между их сообществами.

А значит социально-экономические отношения можно рассматривать только через связь между людьми и группами людей при производстве, распределении и потреблении средств для жизни.

В социальной политике выделяют две взаимосвязанных тенденции, это утверждение принципов социальной справедливости и равенство прав человека перед законом общества. При этом следует помнить, что равноправие категория близкая, но не равнозначная категории социальной справедливости.

Под социальным равноправием люди часто понимают равенство стартовых возможностей человека вне зависимости от должности или профессии родителей, социального и сословного положения в общества, а в дальнейшем ведущую роль играют личностные качества человека - характер, талант, трудолюбие, способности и прочее.

А социальная справедливость требует соответствия всех общественных отношений требованиям иерархического неравенства сложившегося в обществе на основе закона определяющего каждому социальные гарантии по количеству и квалификации труда на рабочем месте в экономике общества, а не прибыль от продажи результатов труда.

Целью данной статьи является обоснование необходимости применения государственного регулирования для развития и торжества принципов социальной справедливости, обоснование объективной необходимости вмешательства государства в проблему развития социальной справедливости в обществе для создания благоприятных условий для его социального развития.

Одна из задач общества социальной справедливости - развитие политического регулирования экономических интересов и установление определённых правил при удовлетворении населением своих социальных и коммуникационных потребностей. Эти правила должны иметь как процессуально-юридические нормы в законе общества, так и психологический характер для формирования морально-этического самоограничения людей для более справедливых взаимоотношений при организации производства и удовлетворения потребностей как общества в целом, так и отдельных его граждан.

Забота о людях – главная задача социально устроенного общества и государства, а его законы должны быть устроены так, чтобы каждый трудился на благо всех и все трудились на благо каждого! Чтобы ЗАКОН определял каждому не столько право на труд, сколько право на жизнь достойно количества и квалификации труда на благо общества! Чтобы каждый имел от общества всё необходимое количеством относительно равномерно от общей массы производимых средств для жизни по относительному равенству рабочего времени как относительно равного для всех количества труда, а качество благоустройства жилья, приготовления блюд питания и изготовления одежды должно зависеть от уровня результатов квалификации своего труда на своём рабочем месте в экономике общества! А рынок может развиваться вне необходимых каждому социальных норм потребления и на производимое сверх этих норм для социального благополучия общества!

Общество с такими социально экономическими законами должно иметь соответствующие службы обеспечения законности и все должны нести ответственность за несоблюдение норм такого закона. Законы такого общества должны определять эти нормы для всех граждан страны, а правительство со своими службами обеспечения законности должно быть обязано проявлять заботу об исполнении таких законов о социальных гарантиях для всех членов общества! Кроме этого, при развитии такого социально справедливого общества, закон должен КАЖДОМУ определять нормы права на отдых, образование, охрану здоровья, на социальное обеспечение по состоянию здоровья, по выслуге и по возрасту! Определяя нормы права и на свободу слова, печати, собраний, митингов, объединений, демонстраций и прочее!

Дети должны иметь всё необходимое для своего развития в силу своего несовершеннолетия как будущее население страны за своё послушание, хорошую учёбу и примерное поведение, старики как уже заслужившие своим трудом достойную старость!

При общей занятости каждый гражданин должен иметь законное право на социальный минимум необходимых каждому средств для жизни по нормам от их общего производимого количества и нормы этих гарантий должны быть приняты на референдуме.

То есть социальная справедливость в развитом социальном государстве предполагает обеспечение достойной жизни даже тех, кто не способен сделать этого сам (дети, старики, инвалиды) и все, кто способен к труду способны оказать помощь всем, кто по какой-либо причине не может жить полноценной здоровой жизнью. Именно в таком обществе вырабатываются законы и правила, которые способствуют каждому стремиться к полноценному труду и наделяются моралью и правом большой социальной ответственности как перед окружающими людьми, так и перед всем обществом.

Голодные старики и дети, бесправные инвалиды и все, кто сам не способен защитить себя – это тот позор для всего народа, одни из которого способны прятаться за своим буржуазным благополучием, другие за бравурной риторикой, третьи своим молчаливым согласием их поддерживают, надеясь разбогатеть, а четвёртые просто потеряли всякую надежду выбиться из нищеты и не верят ни в какую справедливость...

Но достижение справедливости – это не только разработка и внедрение новых, более гибких и эффективных форм распределения необходимых материальных благ, достижение политических прав и свобод.

Социальная справедливость приобретает как общественный характер, так и общественную значимость, если она правильно регулирует отношения как между социальными группами, так и отношения личности к обществу. Социальная справедливость, как оценочное понятие, взаимодействует с экономикой, правом, политикой и моралью через законы общества и право каждого на жизнь достойную труда!

Основываясь на социальной ответственности, социальная справедливость всегда была фундаментальным основанием в развитии человечества и всегда её темы волновали его передовые умы.

Понятие справедливости относится не только к оценке поведения человека, но и содержит в себе требования к состоянию общества, к характеру общественных отношений, даёт оценку этого состояния и социальных явлений под определенным углом зрения. Наличие социально-правового аспекта даёт возможность определить её роль и её моральной силы, регулирующей действия людей. Её объективная ценность должна быть раскрыта через анализ непосредственной связи понимания справедливости с правовым положением личности в социуме.

Выделяют два основных аспекта категории справедливости, которые помогают уточнить её положения в обществе, это социально-правовой и морально-нравственный, подразумевая теоретическое и практическое значение политэкономии как науки о социально-экономических взаимодействиях между разными людьми в обществе для их благополучного сосуществования.

Рассматривая понятие справедливости оценивают не только деятельность и поведение личности, но и учитывают требования общества, его состояние и то, как законы регулируют деятельность отдельных людей и их взаимодействие в обществе. Объективно справедливость оценивать можно только при взаимодействии с экономическими, политическими, правовыми и общественными положениями в обществе. Для осуществления социальной справедливости необходимо искать и находить пути искоренения голода и нищеты, безработицы и болезней, социального и национального гнета и антагонизма, прочих язв общества.

Сюда же относятся гарантии личных прав и свобод гражданина (неприкосновенность личности, жилья, тайна переписки, телефонных переговоров и т.д.). Однако эти требования раскрывают не все принципы справедливости. Несправедливость морально разлагает людей, снижает их ответственность перед обществом.

В процессе развития человечества подходы к понятию и мере справедливости постоянно менялись. Известно понятие «арифметической» или уравнительной справедливости (всем поровну), основанная на том, что все люди рождены равными и все должны получать поровну, если трудятся все вместе.

Есть понятие «пропорциональной справедливости» по полезности труда или по производительности, когда больше получает тот, кто приносит больше пользы или даёт больше продукции.

Есть понятие справедливости по труду - в зависимости от объема личных усилий, затрат труда и его результатов. Такая справедливость подразделяется на зарплатно-рыночую и на социально-материальную при частичном сохранении рынка.

При «распределении по социальным потребностям достойно труда» формируется прямое или полупрямое распределение необходимых КАЖДОМУ базовых средств для жизни при последующем удержании из зарплаты, когда в законе оговариваются определённые нормы от общего производимого количества этих средств. Удовлетворение социальных потребностей в основных, базовых средствах для жизни (жильё, продукты питания, фактура для одежды) должно производится относительно равномерно по относительному равенству рабочего времени как относительно равного для всех количества труда, а качество благоустройства жилья, приготовления пищи и изготовления предметов одежды можно и по зарплате от результатов квалификации труда на рабочем месте в экономике страны от разряда, класса, категории или по другим критериям оценки труда.

Расширяя такой принцип и на средства коммуникаций, а это энергия, водопровод, санитарная канализация, связь, информация и транспорт, получим как дальнейшее развитие справедливости в обществе, так и развитие благополучия всех граждан этого общества.

Буржуазная справедливость на основе зарплатно-рыночого принципа формирует распределение средств для жизни по зарплате, то есть по оборотному капиталу, который можно заработать тем или иным способом, приобретая средства для жизни на рынке этих средств, но говорить о справедливости для всех при рынке, всё равно, что говорить о свободе для всех при рабстве! Всегда кому-то для благополучной жизни будет не хватать либо денег после зарплаты, либо средств для жизни на рынке!
А насыщенный рынок никакому предпринимателю не выгоден - прибыли не будет! Но таковы законы рынка...

Социальная справедливость в общественном сознании понимается как стремление к справедливым отношениям, которые характерны для справедливого общества. Это проведение в жизнь принципов гуманизма, равноправия и социальной справедливости при ликвидации как уравниловки, так и привилегий в доступе к источникам потребления.

Если уравнивание людей, неравных по достоинствам, по способностям, по энергии, по инициативе, по бережливости в производственных отношениях и в быту есть условие вопиющей несправедливости, является концом совершенствования людей и общества, смертью прогресса и свободы, началом морального уродства членов общества.

То в отношении привилегий М.А.Бакунин писал: - «Я могу быть свободным только среди людей, пользующихся одинаковой со мной свободой. Утверждение моего права за счёт другого, менее свободного, чем я, может и должно внушить мне сознание моей привилегии, а не сознание моей свободы и ничто так не противоречит свободе, как привилегия». Такие мысли, как «Свобода без социализма - это привилегии и несправедливость. Социализм без свободы - это рабство и скотство» - задают вектор прогрессивных мыслей Бакунина. Он также говорил, что «…если взять самого пламенного революционера и дать ему абсолютную власть, то меньше чем через год он будет тираном!».

Социальная справедливость может осуществляться только при равноправии, при осуществлении демократических прав и свобод, что и должно быть в правовом государстве.

Социальная справедливость является главным фактором единства и стабильности общества, поэтому она должна своевременно реагировать на происходящие в обществе изменения, выработать новые, гибкие и прогрессивные принципы социальной политики.

Главная задача политиков при развитии социальной справедливости – это определение совокупности явлений социальной справедливости в различных областях жизнедеятельности человека, которые смогут способствовать прогрессу личности и общества, создание адекватных условий для их осуществления, исходя из новой экономической, социальной и политической системы.

Социальная справедливость является главным фактором единства и стабильности любого общества, поэтому она должна своевременно реагировать на происходящее в обществе изменения и вырабатывать новые, более прогрессивные идеи для своего развития.

Политический процесс, выражая идеи справедливости, предполагает примирение конфликтов, притязаний, требований, ограничивает действия личностей и общества до уровня взаимопонимания и совместимости.

Таким образом, обеспечивая движение политического процесса, может возникнуть необходимость его корректировки и реформирования с учетом двух обязательных требований. С одной стороны, должны быть целиком признаны и защищены равные основополагающие политические свободы с их подлинной ценностью. Это необходимо для того, чтобы все участники процесса в равной степени обладали возможностями значимого политического участия, как это и диктуется интересами справедливого общества. С другой стороны, политический процесс должен заслуживать доверия, поскольку результатом его станут законодательство и политика, носящая справедливый характер.

Задача государства и общества состоит в том, чтобы справедливость в регулирование общественных отношений повышалась. Действовать по справедливости – значит действовать правомерно, соответственно всеобщим и равным для всех в данный момент требованиям права.

Социальная справедливость – это залог устойчивости общественной структуры, а достижение справедливости - важнейший смысл общественного прогресса!

Выражая объективную оценку общественных отношений необходимо выявить критерии оценки таких показателей, как цель, средство и результат. Цель справедлива, если соответствует реальным потребностям государства, общества, индивида, а социальная политика, выражая в демократическом обществе интересы народа, должна учитывать все категории населения.

Справедливая социальная политика является основой общественного согласия и солидарности всех слоёв общества, иначе назвать такую социальную политику справедливой назвать нельзя

Социальная справедливость – это равные шансы всех начинающих жизнь в доступе к образованию, работе, культуре, здравоохранению и к необходимым каждому социальным благам в виде жилья, продуктов для полноценного питания фактуры для добротной одежды. Это равное право на социальное обеспечение в старости и гарантия экономической поддержки тем, кто не по своей вине не имеет возможности трудиться. Это одинаково уважительное отношение ко всем людям, независимо от их социального происхождения, сословия, материального достатка, национальности и вероисповедания.

Идея и условия достижения справедливости должны превратиться в одну из основ дальнейшего развития человеческого общества. А ценность идеи развития справедливости в том, что она прежде всего содержит позитивные элементы прогрессивного развития

Итак, без справедливости нет, и не может быть никакого стабильного мира или безопасности, никакого социального развития, никакой свободы личности, человеческого достоинства или приемлемого качества жизни для всех.

Для более полного понимания можете ознакомится с этими статьями.

Справедливость - понятие о должном, содержащее в себе требование соответствия деяния и воздаяния: в частности, соответствия прав и обязанностей, труда и вознаграждения, заслуг и их признания, преступления и наказания, соответствия роли различных социальных слоев, групп и индивидов в жизни общества и их социального положения в нём; в экономической науке - требование равенства граждан в распределении ограниченного ресурса. Отсутствие должного соответствия между этими сущностями оценивается как несправедливость.

Справедливость является важнейшей категорией социально-философской мысли, морального, правового и политического сознания. Неоднократно обращались к проблеме справедливости такие мыслители, как Г. Спенсер, Дж. Локк. В философии Древнего Востока и Древней Греции справедливость рассматривалась как внутренний принцип существования природы, как физический, космический порядок, отразившийся в социальном порядке.

Джон Ролз в своей работе «Теория справедливости» сформулировала два принципа понимания справедливости:

1) каждый человек должен иметь равные права в отношении наиболее обширной схемы равных основных свобод, совместимых с подобными схемами свобод для других;

2) социальное и экономическое неравенства должны быть устроены следующим образом:

а) от них можно было бы разумно ожидать преимуществ для всех;

б) доступ к положениям и должностям был бы открыт для всех.

Аристотель выделил два вида справедливости:

Уравнительная - относится к отношениям равноправных людей по поводу предметов («равным - за равное»). Она относится не непосредственно к людям, а к их действиям, и требует равенства (эквивалентности) труда и оплаты, ценности вещи и ее цены, вреда и его возмещения. Отношения уравнительной справедливости требуют участия, по меньшей мере, двух лиц.

Распределительная - требует пропорциональности в отношении к людям согласно тому или иному критерию («равное - равным, неравное - неравным», «каждому своё»). Отношения распределительной справедливости требуют участия по меньшей мере трех людей, каждый из которых действует для достижения одной цели в рамках организованного сообщества. Один из этих людей, распределяющий, является «начальником».

Уравнительная справедливость является специфическим принципом частного права, тогда как распределительная - принципом публичного права, являющегося совокупностью правил государства как организации.

Требования уравнительной и распределительной справедливости являются формальными, не определяя, кого следует считать равным или отличающимся, и не указывая на то, какие правила к кому применять. Различные ответы на эти вопросы дают различные концепции справедливости, которые дополняют формальное понятие справедливости содержательными требованиями и ценностями.

Социальная справедливость - требования справедливости применительно к условиям социального существования. Термин критикуют за излишнюю расплывчатость, поскольку проблема справедливости возникает в сфере как общественных, так и личных отношений. Особое значение придается основополагающему характеру концепции в социальной жизни: теоретики призывают отталкиваться от этой концепции при создании конституции, руководствоваться ею при критической оценке экономической структуры, применять ее к осмыслению теорий гражданского неповиновения. Социальную справедливость в экономических отношениях можно определить как образ существования человека в качестве основного элемента любой социально-экономической системы. С уровня отдельного индивида это свойство переносится на уровень последней и трансформируется в справедливость или несправедливость социально-экономической системы в целом. Как социальный институт справедливость - одна из форм организации, регулирования и упорядочения общественной жизни и поведения людей в экономической сфере.

Можно выделить следующие критерии, в соответствии с которыми вырабатываются представления о справедливости:

Уравнивание, направленное на сохранение целого (одинаковый обмен моральными качествами);

Оценка индивидуального вклада каждого в увеличение общественного богатства (в укрепление могущества целого) – общественно санкционированное поощрение;

Защита индивидуальности – гарантии основных прав человека;

Условия для утверждения индивидуальности – возможности для самореализации, предоставляемые обществом, включая право на образование, обеспечение стартовых условий для удовлетворения собственного интереса;

Допустимая степень выражения собственного интереса;

Интеграция в мировое сообщество (связано с гарантией права на свободу передвижения, выбора места жительства, условиями для развития культурной жизни). Если запросы идеала намного обгоняют действительность, возникает желание построить общество, изолирующее себя от других обществ. Так возникает утопическая и несправедливая по отношению к человеку практика самоизоляции, связанная с ограничением доступа к информации, созданием препятствий для контактов с гражданами других государств, запрещением поездок за рубеж и т.д.

Применяя принцип справедливости, можно оценить, в какой степени, преследуя частные и групповые интересы, и граждане, и представители власти руководствуются в своих действиях «всеобщим масштабом» традиционных норм или норм права. Российский философ И.А. Ильин писал, что справедливость состоит «в беспристрастном, предметном учете, признании и ограждении каждого индивидуального духовного субъекта во всех его существенных свойствах и основательных притязаниях». При этом справедливость не уравнивает механически людей. «Она требует, во-первых, одинакового предметного беспристрастия в рассмотрении человеческих сходств и различий, во-вторых, устойчивого содержания для тех мерил и масштабов, по которым совершается это расслоение, в-третьих, действительного соответствия между данным различением и связанными с ним правовыми и жизненными последствиями».

Беспристрастность является наиболее важным универсально признаваемым признаком справедливости среди теоретиков, придерживающихся самых различных философских и политических взглядов. Суждение гражданина или решение государственного института справедливо, если оно совершается в соответствии с определенной нормой закона, морали или обычая, как принято говорить – невзирая на лица. Принцип беспристрастности требует от граждан и властей способности мыслить с позиции целого (быть государственными людьми), абстрагируясь от влияния частных или корпоративных ценностей и интересов. Он устанавливает равенство всех перед признанными в обществе нормами и требует равного наказания для совершивших одинаковое преступление и равную награду для совершивших однотипный полезный для общества поступок. Это значит, что граждане признаются как равные, без деления на людей первого и второго сорта. И из универсальности признания каждого как равного другому вытекает равенство базисных (например, конституционных) прав и обязанностей. Причем эти права равно для всех защищаются, а обязанности равным образом со всех взыскиваются.

Беспристрастность обеспечивает стабильную ротацию власти в обществе между различными гражданами и социальными группами. Если властвующий сегодня благоразумно допускает, что завтра он эту власть может потерять, то его стратегический интерес будет заключаться в том, чтобы были защищены и учтены интересы также и тех, кто властью не располагает. Поэтому И.А. Ильин настаивает на равенстве мерил человеческих сходств и различий. Равное должно быть гарантировано равным.

Тогда в каком смысле справедливо неравенство? Во-первых, если оно является жизненным последствием беспристрастного применения равных мерил к оценке (порицанию и вознаграждению) конкурирующих между собой в обществе индивидов с неравными способностями, талантами, экономическими и иными возможностями. Возникающее в результате честной конкуренции неравенство справедливо. Здесь вполне уместна аналогия со спортом. Победа и вознаграждение досталось одной команде справедливо, так же как и горечь поражения для другой, если они играли честно, по правилам. Во-вторых, если неравенство признается самим устойчивым мерилом как существенное человеческое различие. В любом обществе выделяются особые группы людей, которые не способны конкурировать на равных с другими вследствие не зависящих от них обстоятельств (например, дети, старики, инвалиды). Но и эти особые права и обязанности устанавливаются не милосердным произволом власть имущих, а на основе беспристрастно действующих моральных предпочтений, которые выражаются в формах закона или обычаев милосердия и солидарности.