Содержание
1. Введение. 4
2. Искусство в годы Великой Отечественной войны.
2.1. Кинематограф. 5
2.1.1. Военная хроника и киноновеллы.
2.1.2. Художественные фильмы.
2.2. Изобразительное искусство. 10
2.2.1. Агитационный плакат как главный вид изобразительного искусства в годы войны.
2.2.2. Живопись, скульптура, графика.
2.3. Музыка военной поры. 16
3. Заключение. 19
Библиография. 20

1. Введение
Великая Отечественная война – одна из самых ярких и трагических страниц в истории нашей страны. Война стала страшным испытанием для всего советского народа. Испытанием мужества, стойкости, сплоченности и героизма. Выстоять в противоборстве с мощнейшей из развитых стран того времени – фашистской Германией - стало возможным только ценой огромного напряжения сил и величайших жертв.
Во время войны ярко проявилась выработанная тысячелетним российским опытом способность нашего народа переносить жесточайшие социальные перегрузки. Война еще раз продемонстрировала удивительный «талант» русского народа раскрывать все свои лучшие качества, способности, свой потенциал именно в экстремальных условиях.
Все эти народные чувства и настроения проявились не только в массовом героизме советских солдат на фронте, но и в тылу. Не иссякал поток добровольцев на фронт. Десятки тысяч женщин, подростков, стариков встали к станкам, освоили тракторы, комбайны, автомобили взамен ушедших воевать мужей, отцов и сыновей.
Война с ее горем, потерями близких, страданиями, огромным напряжением всех духовных и физических сил народа и вместе с тем необыкновенным духовным подъемом отразилась на содержании произведений литературы и искусства периода военных лет. Мой реферат рассказывает о том огромном вкладе в великое дело Победы, которое внесла художественная интеллигенция, разделившая вместе со всем народом судьбу страны. В период работы над рефератом я изучила ряд статей и публикаций. Много интересного для себя я почерпнула в книге П. Топер «Ради жизни на земле…» Книга представляет собой широкое исследование мировой литературы, посвященной военной теме, рассказывает о произведениях этого периода, их идейной направленности и героях. Большой интерес вызвали сборники «Вторая мировая война: кинематограф и плакатное искусство», а также «История Москвы в годы Великой Отечественной войны и в послевоенный период», познакомившие меня с известными мастерами кино, художниками, музыкантами и их работами. Учебное пособие для подготовки к экзаменам «Русская литература ХХ века» дало мне необходимую теоретическую базу. Также успешной работе над рефератом способствовали ресурсы Интернета.

2. Искусство в годы Великой Отечественной войны

Великая Отечественная война открыла взору художника россыпи материала, который таил огромные нравственные и эстетические богатства. Массовый героизм людей дал искусству как человековедению столько, что начатая в те годы галерея народных характеров все время пополняется новыми и новыми фигурами. Острейшие жизненные коллизии, в ходе которых с особой яркостью проявились идеи верности Отчизне, мужество и долг, любовь и товарищество, способны питать замыслы мастеров настоящего и будущего.

2.1. Кинематограф
243 оператора-документалиста запечатлели для нас хронику войны. Их называли "солдатами с двумя автоматами", потому что в их арсенале, помимо боевого оружия, главным оставалось оружие профессиональное - кинокамера.
Кинохроника во всех её видах была выдвинута на первый план. Работа фронтовых операторов - постоянный творческий поиск, отбор из огромного количества отснятого материала самого главного в суровых буднях Великой Отечественной.
В первые месяцы войны Ленинградская, Киевская, Минская студии кинохроники оказались выведенными из строя. Оставалась Московская киностудия, которая стала организующим центром, сумела быстро укомплектовать фронтовые киногруппы и разослать их в действующую армию. И уже 25 июня 1941 года в 70-й номер "Союзкиножурнала" были включены первые фронтовые киносъёмки, а с начала июля 1941 года в нём уже была постоянная рубрика "Кинорепортаж с фронтов Отечественной войны". Объединение хроникальных материалов в киножурналы и кинофильмы производилось в главном штабе - Центральной студии кинохроники в Москве.
Для нужд киногрупп, снимавших боевые действия наших лётчиков, командованием ВВС было выделено большое количество специальных узкоплёночных киносъёмочных аппаратов. Вместе с авиаконструкторами были найдены наилучшие места для установки их на самолётах: аппараты были спарены с авиационным стрелковым оружием и включались одновременно с выстрелом.
На фронтах Великой Отечественной войны работало около 250 кинооператоров. Основным ядром фронтовой кинохроники являлись операторы, закалённые на трудовых фронтах первых пятилеток, - Р.Кармен, М.Троневский, М.Ошурков, П.Палей. Но было и много талантливой молодёжи, впоследствии вошедшей в золотой фонд отечественной кинематографии, - В.Сущинский, Я.Лейбов, С.Стояновский, И.Беляков, Г. Бобров, П.Касаткин, Б.Небылицкий... Около полугода вела съёмки в партизанском соединении, действовавшем в тылу врага в Подмосковье, кинооператор М.Сухова. Не отрываясь ни на минуту от объектива камеры, снимал бой за освобождение советскими войсками станции Чоп, длившийся 5 часов, кинооператор Б. Пумпянский...
Каждому крупному сражению, имевшему этапное значение для хода Великой Отечественной войны, был посвящён отдельный полнометражный документальный фильм, а особо важным событиям - короткометражные фильмы или фронтовые выпуски.
Так, дни и ночи героической обороны Москвы фиксировались на плёнку операторами Центральной студии кинохроники. С ноября 1941 года студия приступила к выпуску киножурнала "На защиту родной Москвы". Первые бои с фашистской авиацией в небе столицы изо дня в день снимала группа операторов во главе с режиссёром М.Слуцким. Результатом стал фильм "Наша Москва", созданный летом 1941 года. Тот же режиссёр повторил приём, подсказанный М.Горьким для довоенного фильма "День нового мира". 23 июня 1942 года 160 операторов зафиксировали основные события 356-го дня войны на всех фронтах, а также работу тыла. Отснятые кадры были объединены в фильм "День войны".
Первым публицистическим фильмом о войне стал фильм "Разгром немецких войск под Москвой" режиссёров И.Копалина и Л. Варламова, с триумфальным успехом прошедший по экранам всего мира (только в США его посмотрели более 7 миллионов зрителей) и удостоенный высшей награды Американской киноакадемии - премии "Оскар" как лучший зарубежный документальный фильм 1942 года.
Последним документальным фильмом военных лет стала лента " Берлин" режиссёра Ю.Райлмана, созданная в 1945 году. Её демонстрацией открывался первый послевоенный международный кинофестиваль в Каннах. Французская газета "Патриот де Нисдю Сюд Эст" писала тогда: "Реализм "Берлина" граничит с галлюцинацией. Снимки с натуры смонтированы с удивительной простотой и создают впечатление реальности, которой достигло только советское кино... В "Берлине" победа достигается главным образом благодаря патриотизму, храбрости, выдержанности человека. "Берлин" дает нам чудесный урок кинематографического искусства, и несмолкаемые аплодисменты критиков и публики являются лучшим свидетельством этого".
Всего за годы войны было выпущено 34 полнометражных документальных фильма, 67 короткометражных, 24 фронтовых выпуска и более 460 номеров "Союзкиножурнала" и журнала "Новости дня". 14 документальных фильмов - среди них "Разгром немецких войск под Москвой", "Ленинград в борьбе", "Берлин" - были удостоены Государственной премии СССР.
За создание кинолетописи Великой Отечественной войны Центральная студия кинохроники в 1944 году была награждена орденом Красного Знамени. За документально- публицистическую эпопею "Великая Отечественная", состоявшую из 20 полнометражных фильмов, большому коллективу её создателей во главе с художественным руководителем и главным режиссёром Р.Карменом, впоследствии Героем Социалистического Труда, народным артистом СССР, в 1980 году была присуждена Ленинская премия.
Свыше 40 фронтовых кинодокументалистов пали смертью храбрых в годы минувшей войны... Их имена начертаны на мемориальных досках в зданиях Центрального Дома кино, Центральной студии документальных фильмов, Центральной студии детских и юношеских фильмов имени М. Горького. Мраморный пилон с именами погибших документалистов киностудии "Мосфильм" высится на территории студии. А рядом - скульптурная композиция, представляющая собой бетонный блок рваной формы с горельефными изображениями героических эпизодов войны, выполненная скульптором Л.Берлиным, архитекторами Е.Стамо и М.Шапиро и установленная здесь в мае 1965 года.
Иным, чем до войны, но по-прежнему могучим средством идейного воспитания масс стала художественная кинематография. Мастера художественной кинематографии стремились рассказать о героях фронта и тыла так, чтобы их подвиги вдохновили на новые героические дела тысячи и десятки тысяч солдат, офицеров, партизан, тружеников тыла.
Война поставила сложные задачи перед советской кинематографией. Решая их, работники кино проявили большое мужество и солдатскую доблесть. Уже 22 июня 1941 г. кинооператоры-документалисты произвели первые боевые съемки, а 25 июня в «Союзкиножурнал» № 70 был включен первый военный эпизод.
Выдающуюся роль в документации событий войны, в создании оперативных военных кинорепортажей и больших документально- публицистических фильмов о сражениях и походах сыграла Московская киностудия хроники. Студия объединила многих творческих работников художественного кино. Создав в Москве своеобразный штаб - Центральную студию хроники, кинодокументалисты организовали при каждом фронте киногруппы.
Видное место в работе документалистов заняла тема обороны Москвы, героических подвигов москвичей. Уже летом 1941 г. режиссер М. Слуцкий выпустил фильм «Наша Москва». Осенью были сняты фильм о праздничном параде на Красной площади и специальный выпуск «На защиту родной Москвы». Полнометражный публицистический фильм «Разгром немецких войск под Москвой», смонтированный режиссерами И. Копалиным и Л. Варламовым из киносъемок десятков операторов, стал этапом в развитии документального кино. За этим фильмом последовали произведения об обороне Ленинграда, об эпопее на Волге, о партизанах, о битве за Украину, а позднее, в 1944-1945 гг., об освободительном походе Советской Армии, о взятии Берлина и о разгроме империалистической Японии. Эти и многие другие фильмы были созданы в подавляющем большинстве московскими режиссерами и кинооператорами. Немало славных «бойцов с киноаппаратами» погибло на фронте.
Большую плодотворную работу провела и Московская киностудия научно-популярных фильмов. Выполняя высокую миссию пропаганды научных и общественно-политических знаний, киностудия в годы войны была реорганизована на военный лад, переименована в Воентехфильм. Режиссеры В. Сутеев, В. Шнейдеров и другие создали фильмы «Немецкая оборона и ее преодоление», «Пехота в бою», «Уничтожай танки врага!»; режиссеры П. Мосягин, И. Свистунов сделали много полезных военно-медицинских картин. Были сняты инструктивные фильмы для населения по борьбе с пожарами, о поведении во время вражеских налетов, об оказании первой помощи пострадавшим от бомбежек.
В первые же дни войны на московской студии Мосфильм начали сниматься короткие киноновеллы, своеобразные киноплакаты о войне. Среди них были и сатирические (Сон Гитлера о поверженных псах-рыцарях, Наполеоне, оккупантах 1918г. и прочих горе-завоевателях), и героические (о подвигах советских разведчиков, пограничников, танкистов). Героями некоторых новелл были известные, любимые народом киногерои: Максим, почтальон Стрелка, три танкиста; в других появлялись новые герои, которым суждена была долгая экранная жизнь: бравый солдат Швейк, ловкий и бесстрашный солдат - кашевар Антоша Рыбкин - «родной брат» Василия Теркина. В киноновеллах широко использовался материал довоенных фильмов об Александре Невском, Петре I, В. И. Чапаеве. Эти киноновеллы, снятые в первые же месяцы войны на московских киностудиях «Мосфильм» и им. А. М. Горького, а также на «Ленфильме», затем объединялись в полнометражные «Боевые киносборники» под общим заглавием «Победа за нами!»
Перед художественной кинематографией стояла и вторая, не менее важная задача - завершить, несмотря на войну, все ценные художественные фильмы, начатые производством до нападения фашистов на СССР. И такие картины были закончены. Это «Свинарка и пастух», «Машенька», «Романтики» и другие фильмы.
Все эти фильмы напоминали зрителю о мирном труде, о достижениях национальной культуры, которые нужно теперь защищать с оружием в руках.
Кипучая кинематографическая деятельность не прекращалась в Москве ни на одну минуту. Однако в наиболее тяжелые дни, когда бои шли в нескольких десятках километров от нашей столицы, художественные киностудии из Москвы было решено эвакуировать. В Алма-Ате московские кинематографисты создали свои основные произведения военного времени.
Первым художественным полнометражным фильмом о Великой Отечественной войне был «Секретарь райкома», поставленный И. Пырьевым по сценарию И. Прута. В центре стоял образ партийного руководителя. Авторы фильма с большой агитационной силой и художественным мастерством раскрыли на экране народные истоки образа коммуниста, поднявшего людей на смертельную схватку с врагом. Секретарь райкома Степан Кочет в исполнении замечательного актера В.Ванина по праву открыл галерею масштабных, ярких характеров советского кинематографа военных лет.
Новый шаг к постижению правды войны художественный кинематограф сделал в фильме «Она защищает Родину» (1943). Важность этой картины, снятой режиссером Ф. Эрмлером по сценарию А. Каплера, заключалась прежде всего в создании героического, подлинно народного характера русской женщины - Прасковьи Лукьяновой, - воплощенного В. Марецкой.
Напряженные поиски новых характеров, новых способов их решения увенчались успехом в фильме «Радуга» (1943) с актрисой Н.Ужвий в главной роли, поставленном М. Донским по сценарию Ванды Василевской и снятом на Киевской киностудии. В этом произведении были показаны трагедия и подвиг народа, в нем появился коллективный герой - вся деревня, ее судьба стала темой фильма. Впоследствии этот фильм получает мировое признание и становится первым советским фильмом, получившим «Оскар». Наталья Гебдовская, актриса киностудии им. Довженко, рассказывала в своих воспоминаниях, что «рыдала, слушая по радио эту повесть», и что актеры были счастливы хоть как-то поучаствовать в постановке этого фильма. Через несколько месяцев после выхода фильма американский дипломат Чарльз Болен переводил «Радугу» Рузвельту в Белом доме. Рузвельт был крайне взволнован. Его слова после просмотра фильма были: «Фильм покажут американскому народу в подобающем ему величии в сопровождении комментариев Рейнолдса и Томаса». После этого он спросил: «Чем мы можем сейчас, немедленно им помочь?».
Партизанской борьбе, смелым и гордым советским людям, не согнувшимся перед фашизмом, не прекратившим борьбу за свободу и независимость, посвящались лучшие фильмы Центральной объединенной киностудии: «Она защищает Родину», «Зоя», «Нашествие», «Человек № 217», «Во имя Родины».
Немалую роль в мобилизации духовных сил народа на борьбу с фашизмом сыграла экранизация произведений К. Симонова, осуществленная режиссером А. Столпером (кинофильм «Парень из нашего города»), пьесы А. Корнейчука «Фронт» (режиссеры Г. и С. Васильевы).
О трудовых подвигах, совершаемых советскими людьми, особенно женщинами, в тылу, на заводах и в колхозах, рассказывали фильмы «Большая земля» режиссера С. Герасимова, «Родные поля» режиссера Б. Бабочкина по сценарию М. Падавы, «Жила-была девочка» режиссера В. Эйсымонта.
В 1943 г. студии начали постепенно возвращаться в свои московские павильоны. Первым большим художественным фильмом, снятым в годы войны на Мосфильме, был «Кутузов» (режиссера В. Петрова) с А. Диким в заглавной роли.
Для ознакомления частей действующей армии с последними достижениями исполнительского искусства был разработан и приобрел популярность жанр фильмов-концертов, в которых по тематическому, национальному или иному принципу объединялись музыкальные, театральные, балетные и эстрадные номера. Продолжалась работа и над экранизацией литературных произведений («Свадьба» и «Юбилей» по А. П. Чехову, «Без вины виноватые» по А. Н. Островскому). Было поставлено несколько историко-революционных фильмов.
Итак, война явилась трудным, но плодотворным периодом в жизни кинематографистов. Мастера «Мосфильма» и «Союздетфильма» оперативно отвечали на запросы своих зрителей, правдиво и страстно отражали в своих фильмах образы героев великой войны, продолжали и развивали традиции советского киноискусства. Широкое развитие хроникально-документальной кинематографии с ее правдивым, точным и вместе с тем подлинно художественным изображением всех важнейших военных событий помогло занять почетное место в советской культуре особому виду киноискусства - образной публицистике.

2.2 Изобразительное искусство

2.2.1. Агитационный плакат как главный вид изобразительного искусства в годы Великой Отечественной войны

В годы Великой Отечественной войны ощущался высокий национальный подъем, единство народов СССР. Во всех отраслях экономики и культуры, а так же военной промышленности были достигнуты высокие результаты, общество мобилизовалось и работало для победы. Художники вместе со всем народом встали в воинский строй. Молодые мастера направились в военкоматы, чтобы записаться добровольцами в Красную Армию. 900 человек - членов Союза художников сражались на фронтах, были солдатами. Пять из них стали Героями Советского Союза.
В двадцатом веке политическому плакату нигде в мире не придавалось такого большого значения, как в СССР. Плакат требовала ситуация: революция, гражданская война, колоссальное строительство, война против фашизма. Власть ставила перед народом великие задачи. Необходимость непосредственной и быстрой коммуникации – все это послужило основой для развития советского плаката. Он обращался к миллионам, часто решая с ними проблемы жизни и смерти.
Плакат в годы Великой Отечественной добился больших успехов. Этот период по масштабам сделанного сопоставим с развитием плакатного искусства времен Октябрьской революции и гражданской войны, но создано плакатных листов было в сотни раз больше, многие плакаты стали классикой советского искусства. По своему духу, по способности мобильного отклика на события сегодняшнего дня, плакат оказался одним из самых эффективных средств для выражения чувств всего населения, для призыва к действию, к защите Родины, для оповещения срочных новостей фронта и тыла. Наиболее важную информацию необходимо было передать при помощи самых простых и действенных средств и при этом в короткие сроки.
У каждого периода войны были свои задачи, все они требовали безотлагательного решения. Плакат служил средством передачи информации в те районы, в которых не было линий связи, которые были оккупированы, но где действовали советские партизаны. Плакаты приобрели необычайную популярность. Их содержание пересказывалось из уст в уста, становилось народной молвой.
«...Ночь. На подмогу разведчикам приходят местные жители. Тихо, крадучись во мгле по деревенским улицам и проулкам, осторожно обходя немецкие караулы и патрули, бесстрашные патриоты расклеивают, а в том случае, когда это не удается, раскладывают на земле цветные полотнища советских плакатов и «Окон ТАСС». Плакаты клеят на заборы, сараи, дома, где стоят немцы.
Распространяемые в глубоком тылу немцев плакаты - это весточка великой Родины, напоминание о том, что друзья близко. Население, лишенное советского радио, советской печати, сплошь и рядом узнает правду о войне из этих неизвестно откуда появившихся плакатов...», - так рассказывает о плакате ветеран Великой Отечественной войны.
Из-за нехватки времени не все плакаты были выполнены качественно, но, несмотря ни на что, они несли большое и искреннее чувство, потому что перед лицом смерти и страданий нельзя было солгать.
Крупнейшими центрами массового издания плакатов в 1941-1945 годах были Московское и Ленинградское отделение государственного издательства «Искусство». Печатались плакаты и в крупных городах Сибири, Дальнего Востока, Поволжья, Средней Азии, Закавказья, издавались политорганами РККА и ВМФ, редакциями газет. Так же часто плакаты изготавливались от руки и по трафарету, что ускоряло их выпуск, но делало невозможным распространение в тысячах экземпляров.
В жанре плакатного искусства в годы Великой Отечественной Войны работали многие художники, которые ни до войны, ни после войны не занимались плакатом.
Художники-плакатисты оперативно откликнулись на события первых дней войны. В течение недели массовыми тиражами было выпущено пять плакатных листов, а в издательствах готовились к печати еще свыше пятидесяти. Уже к вечеру 22 июня 1941 года Кукрыниксы (М. Куприянов, П.Крылов, Н.Соколов) создали эскиз плаката «Беспощадно разгромим и уничтожим врага». Позже первый плакат Великой Отечественной войны не раз воспроизводился в печати, издавался в Англии, Америке, Китае, Иране, Мексике и других странах.
«В первоначальном варианте, - рассказывается в книге «Вторая мировая война: кинематограф и плакатное искусство», - штык красноармейца пронзал руку Гитлера, поэтому плакат звучал скорее как предупреждение. Но распечатан он был уже с другим сюжетом. Штык вонзался прямо в голову Гитлера, что вполне отвечало конечной цели разворачивавшихся событий. Духу времени соответствовали и удачное сочетание в сюжете плаката героического и сатирического образов. Подобное сочетание часто использовалось Кукрыниксами и другими художниками.
Нужно отметить, что воин Советской Армии расположен в правой части плаката, а Гитлер в левой. Интересно, что на многих советских военных плакатах противостоящие силы изображаются аналогичным образом. Результаты психологических опытов свидетельствуют о том, что зритель, взглянув на картину, газетную страницу или плакат, в первый момент замечает правый верхний квадрат, и уже отсюда его взгляд переходит на остальные части изображения. Таким образом, правый верхний квадрат, и вообще правая сторона картины или плаката с точки зрения психологии зрительного восприятия занимает особое место. На многих военных плакатах именно на этом месте изображаются бойцы Красной Армии, устремляющиеся в атаку на фашистов, фигуры которых помещаются на левой стороне плаката, в нижней части. Подобное решение помогает более глубокому раскрытию содержания, повышает выразительность произведения».
Кроме упомянутого, с 22 по 29 июня 1941 года из печати вышли плакаты Н. Долгорукова «Так было… Так будет!», «Сметем с лица земли фашистских варваров», Кукрыниксов «Наполеон потерпел поражение, тоже будет и с зазнавшимся Гитлером», А. Кокорекина «Смерть фашистской гадине!».
Сатирический плакат во время войны был очень популярен. Он соединил в себе традиции плаката гражданской войны с достижением политической газетно-журнальной карикатуры 30-х годов. Художники умело использовали язык метафоры, сатирические иносказания, плоскость белого листа, на котором четко вырисовывался силуэт фигур и хорошо читался лозунг. Популярны были сюжеты противостояния сил: злой агрессивной и справедливой защищающей.
Особенно много сатирических плакатов было создано в течение 1941 года. Среди них можно перечислить ряд интересных плакатов: Кукрыниксы «Людоед-вегетарианец, или две стороны одной медали»; Б. Ефимов, Н. Долгоруков «Выступали – веселились, отступали – обслезились»; Н. Долгоруков «Так было… Так будет!»; Кукрыниксы «Мы злому врагу все отрежем пути, из петли, из этой ему не уйти!». Сатирический плакат показывал в смешном свете врага и тогда, когда он был грозен и опасен в начале войны, и в то время, когда немецкая армия начала терпеть первые поражения. В плакате «Не так страшен черт, как его малюют» Кукрыниксы представили сцену из берлинской придворной жизни. В реальности фюрер был худым, на полотне же он - силач с большими бицепсами.
Яркие плакаты были созданы И. Серебряным «Накося, выкуси!», Н. Долгоруковым «Он слышит грозные напевы», В. Дени «На Москву! Хох! От Москвы: ох», «Лицо Гитлеризма» и другие. Больше всего сатирических плакатов было выпущено «Окнами ТАСС».
и т.д.................

С началом Великой Отечественной войны художники принимают самое активное участие в борьбе с врагом. Часть из них ушли сражаться на фронт, другие – в партизанские отряды и народное ополчение. Между боями они успевали выпускать газеты, плакаты, карикатуры. В тылу художники были пропагандистами, устраивали выставки, они превратили искусство в оружие против врага – не менее опасное, чем настоящее. В течение войны было организовано много выставок, среди них две всесоюзные («Великая Отечественная война» и «Героический фронт и тыл») и 12 республиканских. В зажатом в кольцо блокады Ленинграде художники выпускали журнал литографических эстампов «Боевой карандаш» и вместе со всеми ленинградцами показали всему миру беспримерное мужество и силу духа.

Как и в годы революции, первое место в графике военных лет занимал плакат. Причем явственно прослеживаются два этапа в его развитии. В первые два года войны плакат имел драматическое, даже трагическое звучание. Уже 22 июня появился плакат Кукрыниксов «Беспощадно разгромим и уничтожим врага!». Он обрушивал народную ненависть на вторгшегося противника, требовал возмездия, призывал к защите Родины. Главной была мысль об отпоре врагу, и она была выражена суровым, лаконичным изобразительным языком, независимо от творческих индивидуальностей. Широко использовались отечественные традиции. Так, «Родина-мать зовет!» И. Тоидзе (1941) с аллегорической женской фигурой на фоне штыков, держащей в руках текст военной присяги, и по композиции, и по цвету (красное, черное, белое) перекликается с мооровским «Ты записался добровольцем?». Призывом к мщению звучал плакат В.Г. Корецкого «Воин Красной Армии, спаси!» (1942), в котором также использованы традиции революционных лет – фотомонтаж, как это делал А. Родченко. Не было не только ни одного бойца, но, кажется, ни одного человека вообще, кого бы не пронзила трагическая сила этого образа женщины, в ужасе прижавшей к себе ребенка, на которого направлен штык со свастикой. Плакат стал как бы клятвой каждого бойца. Нередко художники прибегали к образам наших героических предков (Кукрыниксы «Бьемся мы здорово, колем отчаянно, внуки Суворова, дети Чапаева», 1941). «Освободи», «Отомсти!» –взывают с плакатных листов изображения детей и стариков.

На втором этапе, после перелома в ходе войны, меняется и настроение, и образ плаката. B.C. Иванов изображает солдата на фоне переправы через Днепр, пьющего воду из каски: «Пьем воду родного Днепра. Будем пить из Прута, Немана и Буга!» (1943). Оптимизмом, народным юмором проникнут плакат Л. Голованова «Дойдем до Берлина!» (1944), образ героя которого близок Василию Теркину.

С первых дней войны по примеру «Окон РОСТА» начинают выходить «Окна ТАСС». Создаваемые вручную –нанесением красок на бумагу через трафарет – в яркой, броской цветовой гамме они мгновенно откликались на все важнейшие военные и политические события. Из мастеров старшего поколения в «Окнах ТАСС» сотрудничали М. Черемных, Б. Ефимов, Кукрыниксы, которые также много работали в журнально-газетной карикатуре. Весь мир обошла их знаменитая карикатура «Потеряла я колечко... (а в колечке 22 дивизии)» – на разгром немцев под Сталинградом (1943). Политуправлением Западного фронта выпускался специальный журнал «Фронтовой юмор». Его художественным руководителем до 1942 г. был Н. Радлов, а с 1942 г. до конца войны – В. Горяев. В. Лебедев делал рисунки к стихам С.Я. Маршака.

Наподобие ленинградского «Боевого карандаша» грузинские художники стали издавать серии небольших агитационных листов под названием «Штыком и пером», в которых большую роль играл литературный текст. В этом издании участвовали среди художников Л.Д. Гудиашвили, среди поэтов–Табидзе. Подобные агитационные листовки исполнялись украинскими художниками и забрасывались на оккупированную территорию. Грузинская и украинская агитационная графика имеет в основном героический и драматический оттенок, в сатирическом ключе работали по сложившейся еще до войны традиции азербайджанские художники.

В годы войны появились значительные произведения станковой графики, причем многообразие впечатлений породило многообразие форм. Это и быстрые документально-точные фронтовые зарисовки, разные по технике, стилю и художественному уровню. Это и портретные рисунки бойцов, партизан, моряков, санитарок, командиров –богатейшая летопись войны, впоследствии переведенная частично в гравюру (литографии Верейского, гравюры С. Кобуладзе, акварели А. Фонвизина, рисунки М. Сарьяна и т. д.). Это и пейзажи войны, среди которых особое место занимают изображения блокадного Ленинграда (гуаши Я. Николаева и М. Платунова, акварели и пастели Е. Белухи и С. Бойма и пр.). Наконец, это целые серии графических листов на одну тему. Так появилась графическая серия Д. Шмаринова «Не забудем, не простим!» (уголь, черная акварель, 1942), возникшая из зарисовок, которые он делал в только что освобожденных городах и деревнях, но окончательно завершенная уже после войны: пожарища, пепелища, плачущие над телами убитых матери и вдовы – все сплавилось в трагический художественный образ.

Совсем иные по духу серии Л.В. Сойфертиса «Севастополь» (1941–1942), «Крым» (1942– 1943), «Кавказ» (1943–1944). Сойфертис изображает не трагические стороны войны, а только быт, будни войны, которые ему, черноморскому моряку, были хорошо знакомы. Исполненные черной акварелью, изящные рисунки Сойфертиса полны юмора, острой наблюдательности. Сделанные правдиво, но в ином ключе, чем шмариновские, они прославляют героизм советских людей. Лист «Некогда!» (1941), например, изображает моряка, опершегося на афишную тумбу, которому в короткую передышку между боями сразу двое мальчишек ловко чистят сапоги.

«Ленинград в дни блокады и освобождения» – так называется серия более чем из трех десятков автолитографий А.Ф. Пахомова (1908–1973), которую он начал в 1941 г. и завершил уже после войны. Пахомов сам пережил блокаду, и его листы полны трагического чувства, но и восхищения перед мужеством и волей соотечественников. Весь мир обошел его лист «На Неву за водой», изображающий закутанных девочек, с огромными глазами, добывающих последними усилиями воду из Невы.

Особое место в военной графике занимает историческая тема. В ней раскрывается наше прошлое, жизнь наших предков (гравюры В. Фаворского, А. Гончарова, И. Билибина). Представлены также архитектурные пейзажи прошлого.

В живописи военных лет тоже были свои этапы. В начале войны – в основном фиксация увиденного, не претендующая на обобщение, почти торопливая «живописная зарисовка». Художники писали по живым впечатлениям, а в них недостатка не было. Не всегда удавалось задуманное, картинам не хватало глубины в раскрытии темы, силы обобщения. Но всегда была большая искренность, страстность, восхищение людьми, стойко выдерживающими нечеловеческие испытания, прямота и честность художественного видения, желание быть предельно добросовестным и точным.

Быстрота зоркого наброска, этюда не исключала серьезности и глубины мысли. Этюды художников, оказавшихся в блокадном Ленинграде, – В. Пакулина, Н. Рутковского, В. Раевской, Н. Тимкова и др.– это бесценнейшие живописные документы и по сей день (Я. Николаев «За хлебом», 1943; В. Пакулин «Набережная Невы. Зима», 1942). В годы Великой Отечественной войны выдвинулось много молодых художников, они сами были участниками боев под Москвой, великой битвы за Сталинград, они форсировали Вислу и Эльбу и брали штурмом Берлин.

Конечно, в первую очередь развивается портрет, потому что художники были потрясены мужеством, нравственной высотой и благородством духа наших людей. Сначала это были предельно скромные портреты, лишь фиксирующие черты человека военной годины,– белорусских партизан Ф. Модорова и воинов Красной Армии В. Яковлева, портреты тех, кто боролся за победу над фашизмом в тылу, целая серия автопортретов. Обыкновенных людей, вынужденных взяться за оружие, проявивших в этой борьбе лучшие человеческие качества, стремились запечатлеть художники. Позже появились парадные, торжественные, иногда даже патетические изображения, как, например, портрет маршала Г. К. Жукова работы П. Корина (1945).

В этом жанре в годы войны много работает П. Кончаловский. Он создает оптимистические, жизнелюбивые характеры в своей обычной декоративной, насыщенной цветом манере. Но в Автопортрете 1943 г., хотя он и исполнен в соответствии с привычными художнику приемами, хочется отметить особую проницательность взгляда на полном тяжелого раздумья лице, как бы отвечающем самому нелегкому времени, которое переживает вея страна. Замечательно тонкий по настроению портрет известного искусствоведа Н.Н. Пунина пишет В.М. Орешников (1944).

Особой значительностью, монументальностью образа отличаются написанные в годы войны М. Сарьяном портреты интеллигенции (академик И.А. Орбели, 1943; композитор А. И. Хачатурян, 1944; поэт и переводчик М. Лозинский, 1944; писательница М. Шагинян, 1944, и др.).

В годы войны Сарьян занимался также и пейзажем, и натюрмортом. Следует отметить один особенный натюрморт, названный им «Армянам-бойцам, участникам Отечественной войны» (1945), изображающий плоды и цветы Армении: как дар и благодарность воюющим и побеждающим, и как память погибшим далеко от родины, и как надежду на будущую мирную жизнь.

В 1941–1945 гг. развивается и бытовой, и пейзажный жанр, но они всегда так или иначе связаны с войной. Выдающееся место в формировании и того, и другого в военные годы принадлежит А. Пластову. Оба жанра как бы объединены в его картине «Фашист пролетел» (1942): молодые березы, серое небо, далекие, знакомые каждому из нас поля. На фоне этого мирного осеннего пейзажа еще более чудовищным кажется злодеяние фашистского летчика, убившего мальчика-пастушка и коров, которых он пас. Говорят, зрители застывали перед этой картиной, когда она была экспонирована на выставке «Великая Отечественная война» в 1942 г. Кисти Пластова принадлежат также очень яркие, проникновенные пейзажи нашей родины. В последний год войны А. Пластов написал прекрасную картину «Жатва» (1945, ГТГ): серьезные и усталые старик и дети обедают у сжатых снопов –те, кто остался в тылу и кто кормил бойцов. Живопись Пластова сочная, манера письма широкая, щедрая, в пейзаже нет той скорбной, щемящей ноты, которая звучит в предыдущей картине.

В жанре пейзажа в военные годы работают и старейшие мастера (В. Бакшеев, В. Бялыницкий-Бируля, Н. Крымов, А. Куприн, И. Грабарь, П. Петровичев и др.), и более молодые, вроде Г. Нисского, создавшего несколько экспрессивных, очень выразительных полотен. Среди них «На защиту Москвы. Ленинградское шоссе» (1942). Выставки пейзажистов в годы войны говорят об осмыслении ими пейзажа в новом образе, принадлежащем суровому военному времени. Так, эти годы сохранили и почти документальные пейзажи, ставшие со временем историческим жанром, как «Парад на Красной площади 7 ноября 1941 года» К.Ф. Юона (1942), запечатлевший тот памятный для всех советских людей день, когда бойцы прямо с заснеженной площади шли в сражение – и почти все погибли.

Лаконизм, простота изобразительных средств, но и досадная прямолинейность отличают сюжетные картины 1941–1942 гг. Характерна в этом отношении картина Сергея Герасимова «Мать партизана» (1943), получившая высокую оценку современников скорее в связи с актуальностью темы, чем за художественные достоинства. Герасимов развивает «конфликтную линию» вслед за Иогансоном, но делает это еще более иллюстративно.

Женская фигура читается светлым пятном на темном фоне, тогда как фигура допрашивающего ее фашиста выступает темным пятном на светлом, и это должно, по мысли автора, звучать символически: женщина, как бы вросшая в родную землю, но и как монумент возвышающаяся над дымом пожарища, воплощает собой силу народной боли, страдания и непобедимости. Это выражено вполне ясно, лаконично, но и иллюстративно «литературно». Фигура пытаемого сына кажется уж совершенно излишней. И так мысль ясна и предельно понятна.

Не лишена определенной плакатности, столь чуждой искусству живописи, и картина А.А. Дейнеки «Оборона Севастополя» (1942), созданная в дни, когда шел «бой... святой и правый, смертный бой не ради славы, ради жизни на земле». В самой теме причина огромного эмоционального воздействия картины. Хотя зрителю известно, что Севастополь был оставлен нашими войсками, но эти сражающиеся насмерть матросы воспринимаются как победители. В итоге они и стали ими. Страшное напряжение боя Дейнека передает не иллюзорными деталями, реалиями обстановки, а определенными, чисто живописными приемами, гиперболизацией. Срезая ряд штыков краем картины, художник создает впечатление лавины вражеских войск, хотя изображает лишь небольшую группу фашистов, рвущихся к берегу, движения фигур нарочито стремительны, ракурсы резки. Ожесточение боя «святого и правого» передано прежде всего колоритом. Блузы моряков ослепительно белые, их фигуры читаются на темном фоне, фигуры немцев – темные на светлом фоне. Справедливо замечено, что лица моряков открыты зрителю, мы видим их выражение, как, например, лицо моряка на переднем плане, готовящегося бросить во врага связку гранат. Его фигура – символ яростной битвы. Лиц врагов мы не видим. При одном колористическом приеме в картине нет той прямолинейности, которая есть в «Матери партизана».

Не только колорит, но и композиция построена на контрасте. На втором плане смертельно раненому моряку противопоставлена фигура убитого немца. Третий план –штыковой бой, где бойцы сошлись в последней смертельной схватке. Героическое содержание Дейнека раскрывает через главное, игнорируя второстепенные детали. Плакатно-литературным, но и напряженно-экспрессивным художественным языком создается образ жестокой битвы.

Дейнеке принадлежит и главная роль в утверждении нового, военного пейзажа, отмеченного острым ощущением времени («Окраина Москвы. Ноябрь 1941 года»). Названный пейзаж, изображающий пустынные московские улицы, перегороженные надолбами и стальными «ежами», передает незабываемую атмосферу тех грозных дней, когда враг рвался к Москве и был у ее порога.

Знаменательно, что дух войны, пронизанность одной мыслью – о войне – передается художниками иногда в характере простой жанровой картины. Так, Б. Неменский изобразил женщину, сидящую над спящими бойцами, и назвал свое произведение «Мать» (1945): она может быть и матерью, охраняющей сон своих собственных сыновей-солдат, но это и обобщенный образ всех матерей тех воинов, что сражаются с врагом.

Неменский был одним из первых, кто в те трудные для искусства годы решительно отказался от патетической героизации. Через обыкновенное, а не исключительное изображает он повседневный подвиг народа в этой самой кровопролитной из всех бывших на земле войн. В программном, по сути, произведении выражена новаторская роль художника.

В последние годы войны одно из лучших своих живописных произведений создали Кукрыниксы, обратившись к образу древности – Софии Новгородской как символу непобедимости русской земли («Бегство фашистов из Новгорода», 1944–1946). На фоне израненного снарядами величественного фасада собора жалкими кажутся суетящиеся поджигатели, и взывает к мщению груда искореженных обломков памятника «Тысячелетие России». Художественные недостатки этой картины искупаются ее искренностью и подлинным драматизмом.

В исторической живописи появляются образы героев славного прошлого нашей Родины, вдохновлявшие советских воинов на борьбу с врагом, напоминавшие о неизбежности гибели, бесславном конце завоевателей. Так, центральную часть триптиха П. Корина занимает фигура Александра Невского, в рост, в доспехах, с мечом в руке на фоне Волхова, Софийского собора и стяга с изображением «Нерукотворного Спаса» (1942–1943, ГТГ). Позже художник скажет: «Я писал его в суровые годы войны, писал непокоренный гордый дух нашего народа, который «в судный час своего бытия» встал во весь свой гигантский рост». Главное для Корина не археологическая достоверность исторических деталей, а раскрытие духовной сущности героя, его целеустремленности, не ведающей преград на пути к победе. Правая и левая части триптиха – «Северная баллада» и «Старинный сказ» – это картины о мужественном и душевно стойком русском человеке. Но они явно слабее центральной части, справедливо замечено, что им вредит и известная «зашифрованность» сюжета. Живописно-пластическое решение характерно для Корина: формы предельно обобщены, пластика фигуры жесткая, контур графичен, колорит построен на локальных, контрастных сочетаниях.

В историческом жанре много работает старейший художник Е.Е. Лансере. Н. Ульянов пишет картину о войне 1812 г. («Лористон в ставке Кутузова», 1945). Но в историческом жанре военных лет, особенно к концу войны, так же, как и в других, намечаются изменения: картины становятся сложнее, тяготеют к многофигурности, так сказать, «разработанной драматургии». Стоит сравнить в этом смысле уже упоминавшуюся лаконичную, величественную композицию «Александра Невского» с полотном А. П. Бубнова (1908–1964) «Утро на Куликовом поле» (1943–1947) или с картиной М. Авилова «Поединок Пересвета с Челубеем» (1943), чтобы понять, что «народность» в историческом полотне достигается отнюдь не количеством изображаемых лиц.

Монументальная живопись, конечно, имела немного возможностей в годы войны. Но даже и в это время тяжелейших испытаний искусство «вечных материалов», фрески и мозаики, продолжало свое существование и развитие. Знаменательно, что в блокадном Ленинграде в мозаичной мастерской Академии художеств набираются мозаики для метро по картонам Дейнеки.

Несмотря на более сложные условия труда ваятеля в сравнении с живописцем и графиком (нужны особые приспособления для работы, более дорогие материалы и т. д.), советские скульпторы с первых дней войны активно работали, участвовали и в передвижных выставках 1941 г., и в выставках «Великая Отечественная война» (1942), «Героический фронт и тыл» (1944) и пр.

В скульптуре военных лет даже явственнее, чем в живописи, ощутим приоритет портретного жанра. Скульпторы стремятся прежде всего запечатлеть образ героя войны, сделать его правдивым, лишенным внешнего эффекта. Совсем не «героически-вдохновенно» лицо летчика – полковника И.Л. Хижняка, под шквальным огнем спасшего эшелон боеприпасов, или отмеченное шрамами лицо полковника Б.А. Юсупова, выдержавшего поединок с вражескими танками, в бюстах В. Мухиной (оба – гипс, 1942). «Наша Отечественная война,– писала В.И. Мухина,–родила такое количество новых героев, дала пример такого яркого и необычайного героизма, что создание героического портрета не может не увлекать художника. Русские богатыри старинного нашего эпоса опять воскресают в советском человеке и эпические образы живут с ним и среди нас...»

Композиция ее портретов проста и ясна, как и четкая пластическая лепка. Главное в лице акцентировано богатой светотеневой игрой. Так, сгущаются тени в нижней части лица Хижняка, на щеках, на скулах, усиливая сосредоточенность, суровость и цельность образа. Никаких лишних деталей, даже изображение боевого ордена вынесено на подставку. Более драматическая характеристика дана в портрете Н.Н. Бурденко (гипс, 1943), она построена на контрасте внутренней эмоциональности и сдерживающей ее железной воли. Эти портреты Мухиной счастливо выделяются своей простотой и искренностью на фоне будущих ложно-героических помпезных решений, свойственных столь многим мастерам, особенно послевоенного времени. Но и у самой Мухиной есть такие работы в эту же военную пору, в которых она как будто стремится обобщить свои наблюдения, создать некий собирательный образ многих патриотов, сражавшихся с фашистами, но впадает при этом в слащавую идеализацию, как, например, в «Партизанке» (гипс, 1942), этом «образе гнева и непримиримости к врагу», «русской Нике», как ее, тем не менее, называли в те годы.

Большую роль сыграли опыты Мухиной с различными современными материалами, которые она совмещает в одном произведении, используя их разнообразную фактуру и, главное, разный цвет (портрет X. Джексона, алюминий, цв. медь и пр., 1945). Художник как бы заново открыла возможности использования цвета в скульптуре, хотя они и известны человечеству с древнейших времен. Важны также и опыты Мухиной в стекле, использование ею стекла в скульптуре.

В ином ключе, в иных приемах, с совершенно иным подходом к модели работает в годы войны С. Лебедева, создавшая не менее значительные образы. Ее аналитический строй ума, вдумчивость позволяют ей передать напряженность внутренней жизни модели, высокий интеллект, оттенки душевного состояния, как в бюсте А.Т. Твардовского, военного корреспондента в те годы (гипс, 1943). Легким наклоном головы, противопоставленном в движении развороту плеч, скульптор умело, но не прямолинейно акцентирует силу его характера, позволившего ему отстаивать позиции поэта и гражданина до конца своих дней.

В скульптуре так называемых малых форм, статуэтки, получившей развитие в основном после войны, Лебедева оставляет незабываемо-острые, поэтические образы («Сидящий Татлин», гипс, 1943–1944).

Над образами воинов работают скульпторы всех республик и национальных школ (А. Саркисян – в Армении, Я. Николадзе, Н. Канделаки – в Грузии и т. д.). Среди этих работ выделяется необычайностью композиции образ Н.Ф. Гастелло белорусского скульптора А. Бембеля (бронза, 1943): треугольник полуфигуры с взметенной вверх рукой на блоке подставки – в этой композиции художник запечатлел трагический и величественный момент броска горящей машины на вражеский эшелон. В осажденном Ленинграде работает старейший скульптор В. Лишев, ученица Матвеева В. Исаева.

Со временем, как и в живописи, в скульптурном портрете над индивидуально-конкретным берет верх идеальное, возвышенно-героическое, нередко откровенно-идеализированное. В таком ключе делает портреты героев Советского Союза Н.В. Томский, еще более эффектно-романтическое начало подчеркнуто в портретах Е.В. Вучетича, достаточно сравнить портреты генерала армии И.Д. Черняховского обоих мастеров.

Во время войны не было возможности сооружать памятники. Но именно в дни войны у многих скульпторов рождаются новые замыслы и проекты. Так, Мухина работает над памятником П.И. Чайковскому (поставлен около Московской консерватории уже в 1954 г., арх. А Заварзин). Еще в 1943 г. был задуман и сразу после окончания войны, в 1946 г., в Вязьме сооружен исполненный Е. Вучетичем памятник генерал-майору М.Г. Ефремову, погибшему здесь в первый год войны. Композиция памятника состоит из пяти фигур: в центре ее генерал Ефремов, продолжающий сражаться смертельно раненым, когда его и оставшихся в живых бойцов со всех сторон окружили враги. В этом образе скульптор не избег элементов повествовательности и иллюстративности, но правдивость, искренность, даже страстность в передаче атмосферы последнего боя, в котором люди проявляют столько мужества, определяют художественное значение этого памятника.

Вучетичем же исполнена после войны (1945–1949) знаменитая 13-метровая бронзовая фигура солдата с ребенком на одной руке и с опущенным мечом в другой для грандиозного мемориала «Советскому воину-освободителю» в Трептов-парке в Берлине (арх. Я.Б. Белопольский и др.). Пространственная архитектурно-скульптурная композиция в парковой планировке включает две аллеи и партер с захоронениями, завершающийся курганом с мавзолеем. У начала аллей, ведущих к кургану, поставлена фигура Матери-Родины из серого гранита на постаменте из полированного красного гранита. Из этого же материала исполнены знамена с бронзовыми фигурами коленопреклоненных воинов на пропилеях. Мавзолей венчает фигура воина с ребенком на руках –центральная фигура мемориала. Появление подобного монумента сразу после войны было закономерным: оно отражало роль нашего государства в победе над фашизмом.

В 1941–1945 гг., в годы великой битвы с фашизмом, художниками было создано немало произведений, в которых они и выразили всю трагедию войны, и прославили подвиг победившего народа.

С началом Великой Отечественной войны художники принимают самое активное участие в борьбе с врагом. Часть из них ушли сражаться на фронт, другие – в партизанские отряды и народное ополчение. Между боями они успевали выпускать газеты, плакаты, карикатуры. В тылу художники были пропагандистами, устраивали выставки, они превратили искусство в оружие против врага – не менее опасное, чем настоящее. В течение войны было организовано много выставок, среди них две всесоюзные («Великая Отечественная война» и «Героический фронт и тыл») и 12 республиканских. В зажатом в кольцо блокады Ленинграде художники выпускали журнал литографических эстампов «Боевой карандаш» и вместе со всеми ленинградцами показали всему миру беспримерное мужество и силу духа.

Как и в годы революции, первое место в графике военных лет занимал плакат. Причем явственно прослеживаются два этапа в его развитии. В первые два года войны плакат имел драматическое, даже трагическое звучание. Уже 22 июня появился плакат Кукрыниксов «Беспощадно разгромим и уничтожим врага!». Он обрушивал народную ненависть на вторгшегося противника, требовал возмездия, призывал к защите Родины. Главной была мысль об отпоре врагу, и она была выражена суровым, лаконичным изобразительным языком, независимо от творческих индивидуальностей. Широко использовались отечественные традиции. Так, «Родина-мать зовет!» И. Тоидзе (1941) с аллегорической женской фигурой на фоне штыков, держащей в руках текст военной присяги, и по композиции, и по цвету (красное, черное, белое) перекликается с мооровским «Ты записался добровольцем?». Призывом к мщению звучал плакат В.Г. Корецкого «Воин Красной Армии, спаси!» (1942), в котором также использованы традиции революционных лет – фотомонтаж, как это делал А. Родченко. Не было не только ни одного бойца, но, кажется, ни одного человека вообще, кого бы не пронзила трагическая сила этого образа женщины, в ужасе прижавшей к себе ребенка, на которого направлен штык со свастикой. Плакат стал как бы клятвой каждого бойца. Нередко художники прибегали к образам наших героических предков (Кукрыниксы «Бьемся мы здорово, колем отчаянно, внуки Суворова, дети Чапаева», 1941). «Освободи», «Отомсти!» –взывают с плакатных листов изображения детей и стариков.

На втором этапе, после перелома в ходе войны, меняется и настроение, и образ плаката. B.C. Иванов изображает солдата на фоне переправы через Днепр, пьющего воду из каски: «Пьем воду родного Днепра. Будем пить из Прута, Немана и Буга!» (1943). Оптимизмом, народным юмором проникнут плакат Л. Голованова «Дойдем до Берлина!» (1944), образ героя которого близок Василию Теркину.

С первых дней войны по примеру «Окон РОСТА» начинают выходить «Окна ТАСС». Создаваемые вручную –нанесением красок на бумагу через трафарет – в яркой, броской цветовой гамме они мгновенно откликались на все важнейшие военные и политические события. Из мастеров старшего поколения в «Окнах ТАСС» сотрудничали М. Черемных, Б. Ефимов, Кукрыниксы, которые также много работали в журнально-газетной карикатуре. Весь мир обошла их знаменитая карикатура «Потеряла я колечко... (а в колечке 22 дивизии)» – на разгром немцев под Сталинградом (1943). Политуправлением Западного фронта выпускался специальный журнал «Фронтовой юмор». Его художественным руководителем до 1942 г. был Н. Радлов, а с 1942 г. до конца войны – В. Горяев. В. Лебедев делал рисунки к стихам С.Я. Маршака.

Наподобие ленинградского «Боевого карандаша» грузинские художники стали издавать серии небольших агитационных листов под названием «Штыком и пером», в которых большую роль играл литературный текст. В этом издании участвовали среди художников Л.Д. Гудиашвили, среди поэтов–Табидзе. Подобные агитационные листовки исполнялись украинскими художниками и забрасывались на оккупированную территорию. Грузинская и украинская агитационная графика имеет в основном героический и драматический оттенок, в сатирическом ключе работали по сложившейся еще до войны традиции азербайджанские художники.

В годы войны появились значительные произведения станковой графики, причем многообразие впечатлений породило многообразие форм. Это и быстрые документально-точные фронтовые зарисовки, разные по технике, стилю и художественному уровню. Это и портретные рисунки бойцов, партизан, моряков, санитарок, командиров –богатейшая летопись войны, впоследствии переведенная частично в гравюру (литографии Верейского, гравюры С. Кобуладзе, акварели А. Фонвизина, рисунки М. Сарьяна и т. д.). Это и пейзажи войны, среди которых особое место занимают изображения блокадного Ленинграда (гуаши Я. Николаева и М. Платунова, акварели и пастели Е. Белухи и С. Бойма и пр.). Наконец, это целые серии графических листов на одну тему. Так появилась графическая серия Д. Шмаринова «Не забудем, не простим!» (уголь, черная акварель, 1942), возникшая из зарисовок, которые он делал в только что освобожденных городах и деревнях, но окончательно завершенная уже после войны: пожарища, пепелища, плачущие над телами убитых матери и вдовы – все сплавилось в трагический художественный образ.

Агитплакат. Воин красной армии спаси

Совсем иные по духу серии Л.В. Сойфертиса «Севастополь» (1941–1942), «Крым» (1942– 1943), «Кавказ» (1943–1944). Сойфертис изображает не трагические стороны войны, а только быт, будни войны, которые ему, черноморскому моряку, были хорошо знакомы. Исполненные черной акварелью, изящные рисунки Сойфертиса полны юмора, острой наблюдательности. Сделанные правдиво, но в ином ключе, чем шмариновские, они прославляют героизм советских людей. Лист «Некогда!» (1941), например, изображает моряка, опершегося на афишную тумбу, которому в короткую передышку между боями сразу двое мальчишек ловко чистят сапоги.

«Ленинград в дни блокады и освобождения» – так называется серия более чем из трех десятков автолитографий А.Ф. Пахомова (1908–1973), которую он начал в 1941 г. и завершил уже после войны. Пахомов сам пережил блокаду, и его листы полны трагического чувства, но и восхищения перед мужеством и волей соотечественников. Весь мир обошел его лист «На Неву за водой», изображающий закутанных девочек, с огромными глазами, добывающих последними усилиями воду из Невы.

Особое место в военной графике занимает историческая тема. В ней раскрывается наше прошлое, жизнь наших предков (гравюры В. Фаворского, А. Гончарова, И. Билибина). Представлены также архитектурные пейзажи прошлого.

В живописи военных лет тоже были свои этапы. В начале войны – в основном фиксация увиденного, не претендующая на обобщение, почти торопливая «живописная зарисовка». Художники писали по живым впечатлениям, а в них недостатка не было. Не всегда удавалось задуманное, картинам не хватало глубины в раскрытии темы, силы обобщения. Но всегда была большая искренность, страстность, восхищение людьми, стойко выдерживающими нечеловеческие испытания, прямота и честность художественного видения, желание быть предельно добросовестным и точным.

Агтплакат. Дойдём до Берлина

Быстрота зоркого наброска, этюда не исключала серьезности и глубины мысли. Этюды художников, оказавшихся в блокадном Ленинграде, – В. Пакулина, Н. Рутковского, В. Раевской, Н. Тимкова и др.– это бесценнейшие живописные документы и по сей день (Я. Николаев «За хлебом», 1943; В. Пакулин «Набережная Невы. Зима», 1942). В годы Великой Отечественной войны выдвинулось много молодых художников, они сами были участниками боев под Москвой, великой битвы за Сталинград, они форсировали Вислу и Эльбу и брали штурмом Берлин.

Конечно, в первую очередь развивается портрет, потому что художники были потрясены мужеством, нравственной высотой и благородством духа наших людей. Сначала это были предельно скромные портреты, лишь фиксирующие черты человека военной годины,– белорусских партизан Ф. Модорова и воинов Красной Армии В. Яковлева, портреты тех, кто боролся за победу над фашизмом в тылу, целая серия автопортретов. Обыкновенных людей, вынужденных взяться за оружие, проявивших в этой борьбе лучшие человеческие качества, стремились запечатлеть художники. Позже появились парадные, торжественные, иногда даже патетические изображения, как, например, портрет маршала Г. К. Жукова работы П. Корина (1945).

В этом жанре в годы войны много работает П. Кончаловский. Он создает оптимистические, жизнелюбивые характеры в своей обычной декоративной, насыщенной цветом манере. Но в Автопортрете 1943 г., хотя он и исполнен в соответствии с привычными художнику приемами, хочется отметить особую проницательность взгляда на полном тяжелого раздумья лице, как бы отвечающем самому нелегкому времени, которое переживает вея страна. Замечательно тонкий по настроению портрет известного искусствоведа Н.Н. Пунина пишет В.М. Орешников (1944).

Особой значительностью, монументальностью образа отличаются написанные в годы войны М. Сарьяном портреты интеллигенции (академик И.А. Орбели, 1943; композитор А. И. Хачатурян, 1944; поэт и переводчик М. Лозинский, 1944; писательница М. Шагинян, 1944, и др.).

В годы войны Сарьян занимался также и пейзажем, и натюрмортом. Следует отметить один особенный натюрморт, названный им «Армянам-бойцам, участникам Отечественной войны» (1945), изображающий плоды и цветы Армении: как дар и благодарность воюющим и побеждающим, и как память погибшим далеко от родины, и как надежду на будущую мирную жизнь.

В 1941–1945 гг. развивается и бытовой, и пейзажный жанр, но они всегда так или иначе связаны с войной. Выдающееся место в формировании и того, и другого в военные годы принадлежит А. Пластову. Оба жанра как бы объединены в его картине «Фашист пролетел» (1942): молодые березы, серое небо, далекие, знакомые каждому из нас поля. На фоне этого мирного осеннего пейзажа еще более чудовищным кажется злодеяние фашистского летчика, убившего мальчика-пастушка и коров, которых он пас. Говорят, зрители застывали перед этой картиной, когда она была экспонирована на выставке «Великая Отечественная война» в 1942 г. Кисти Пластова принадлежат также очень яркие, проникновенные пейзажи нашей родины. В последний год войны А. Пластов написал прекрасную картину «Жатва» (1945, ГТГ): серьезные и усталые старик и дети обедают у сжатых снопов –те, кто остался в тылу и кто кормил бойцов. Живопись Пластова сочная, манера письма широкая, щедрая, в пейзаже нет той скорбной, щемящей ноты, которая звучит в предыдущей картине.

В жанре пейзажа в военные годы работают и старейшие мастера (В. Бакшеев, В. Бялыницкий-Бируля, Н. Крымов, А. Куприн, И. Грабарь, П. Петровичев и др.), и более молодые, вроде Г. Нисского, создавшего несколько экспрессивных, очень выразительных полотен. Среди них «На защиту Москвы. Ленинградское шоссе» (1942). Выставки пейзажистов в годы войны говорят об осмыслении ими пейзажа в новом образе, принадлежащем суровому военному времени. Так, эти годы сохранили и почти документальные пейзажи, ставшие со временем историческим жанром, как «Парад на Красной площади 7 ноября 1941 года»К.Ф. Юона (1942), запечатлевший тот памятный для всех советских людей день, когда бойцы прямо с заснеженной площади шли в сражение – и почти все погибли.

Лаконизм, простота изобразительных средств, но и досадная прямолинейность отличают сюжетные картины 1941–1942 гг. Характерна в этом отношении картина Сергея Герасимова «Мать партизана» (1943), получившая высокую оценку современников скорее в связи с актуальностью темы, чем за художественные достоинства. Герасимов развивает «конфликтную линию» вслед за Иогансоном, но делает это еще более иллюстративно.

Женская фигура читается светлым пятном на темном фоне, тогда как фигура допрашивающего ее фашиста выступает темным пятном на светлом, и это должно, по мысли автора, звучать символически: женщина, как бы вросшая в родную землю,но и как монумент возвышающаяся над дымом пожарища, воплощает собой силу народной боли, страдания и непобедимости. Это выражено вполне ясно, лаконично, но и иллюстративно «литературно». Фигура пытаемого сына кажется уж совершенно излишней. И так мысль ясна и предельно понятна.

Не лишена определенной плакатности, столь чуждой искусству живописи, и картина А.А. Дейнеки «Оборона Севастополя» (1942), созданная в дни, когда шел «бой... святой и правый, смертный бой не ради славы, ради жизни на земле». В самой теме причина огромного эмоционального воздействия картины. Хотя зрителю известно, что Севастополь был оставлен нашими войсками, но эти сражающиеся насмерть матросы воспринимаются как победители. В итоге они и стали ими. Страшное напряжение боя Дейнека передает не иллюзорными деталями, реалиями обстановки, а определенными, чисто живописными приемами, гиперболизацией. Срезая ряд штыков краем картины, художник создает впечатление лавины вражеских войск, хотя изображает лишь небольшую группу фашистов, рвущихся к берегу, движения фигур нарочито стремительны, ракурсы резки. Ожесточение боя «святого и правого» передано прежде всего колоритом. Блузы моряков ослепительно белые, их фигуры читаются на темном фоне, фигуры немцев – темные на светлом фоне. Справедливо замечено, что лица моряков открыты зрителю, мы видим их выражение, как, например, лицо моряка на переднем плане, готовящегося бросить во врага связку гранат. Его фигура – символ яростной битвы. Лиц врагов мы не видим. При одном колористическом приеме в картине нет той прямолинейности, которая есть в «Матери партизана».

Не только колорит, но и композиция построена на контрасте. На втором плане смертельно раненому моряку противопоставлена фигура убитого немца. Третий план –штыковой бой, где бойцы сошлись в последней смертельной схватке. Героическое содержание Дейнека раскрывает через главное, игнорируя второстепенные детали. Плакатно-литературным, но и напряженно-экспрессивным художественным языком создается образ жестокой битвы.

Дейнеке принадлежит и главная роль в утверждении нового, военного пейзажа, отмеченного острым ощущением времени («Окраина Москвы. Ноябрь 1941 года»). Названный пейзаж, изображающий пустынные московские улицы, перегороженные надолбами и стальными «ежами», передает незабываемую атмосферу тех грозных дней, когда враг рвался к Москве и был у ее порога.

Знаменательно, что дух войны, пронизанность одной мыслью – о войне – передается художниками иногда в характере простой жанровой картины. Так, Б. Неменский изобразил женщину, сидящую над спящими бойцами, и назвал свое произведение «Мать» (1945): она может быть и матерью, охраняющей сон своих собственных сыновей-солдат, но это и обобщенный образ всех матерей тех воинов, что сражаются с врагом.

Неменский был одним из первых, кто в те трудные для искусства годы решительно отказался от патетической героизации. Через обыкновенное, а не исключительное изображает он повседневный подвиг народа в этой самой кровопролитной из всех бывших на земле войн. В программном, по сути, произведении выражена новаторская роль художника.

В последние годы войны одно из лучших своих живописных произведений создали Кукрыниксы, обратившись к образу древности – Софии Новгородской как символу непобедимости русской земли («Бегство фашистов из Новгорода», 1944–1946). На фоне израненного снарядами величественного фасада собора жалкими кажутся суетящиеся поджигатели, и взывает к мщению груда искореженных обломков памятника «Тысячелетие России». Художественные недостатки этой картины искупаются ее искренностью и подлинным драматизмом.

В исторической живописи появляются образы героев славного прошлого нашей Родины, вдохновлявшие советских воинов на борьбу с врагом, напоминавшие о неизбежности гибели, бесславном конце завоевателей. Так, центральную часть триптиха П. Корина занимает фигура Александра Невского, в рост, в доспехах, с мечом в руке на фоне Волхова, Софийского собора и стяга с изображением «Нерукотворного Спаса» (1942–1943, ГТГ). Позже художник скажет: «Я писал его в суровые годы войны, писал непокоренный гордый дух нашего народа, который «в судный час своего бытия» встал во весь свой гигантский рост». Главное для Корина не археологическая достоверность исторических деталей, а раскрытие духовной сущности героя, его целеустремленности, не ведающей преград на пути к победе. Правая и левая части триптиха – «Северная баллада» и «Старинный сказ» – это картины о мужественном и душевно стойком русском человеке. Но они явно слабее центральной части, справедливо замечено, что им вредит и известная «зашифрованность» сюжета. Живописно-пластическое решение характерно для Корина: формы предельно обобщены, пластика фигуры жесткая, контур графичен, колорит построен на локальных, контрастных сочетаниях.

В историческом жанре много работает старейший художник Е.Е. Лансере. Н. Ульянов пишет картину о войне 1812 г. («Лористон в ставке Кутузова», 1945). Но в историческом жанре военных лет, особенно к концу войны, так же, как и в других, намечаются изменения: картины становятся сложнее, тяготеют к многофигурности, так сказать, «разработанной драматургии». Стоит сравнить в этом смысле уже упоминавшуюся лаконичную, величественную композицию «Александра Невского» с полотном А. П. Бубнова (1908–1964) «Утро на Куликовом поле» (1943–1947) или с картиной М. Авилова «Поединок Пересвета с Челубеем» (1943), чтобы понять, что «народность» в историческом полотне достигается отнюдь не количеством изображаемых лиц.

Монументальная живопись, конечно, имела немного возможностей в годы войны. Но даже и в это время тяжелейших испытаний искусство «вечных материалов», фрески и мозаики, продолжало свое существование и развитие. Знаменательно, что в блокадном Ленинграде в мозаичной мастерской Академии художеств набираются мозаики для метро по картонам Дейнеки.

Несмотря на более сложные условия труда ваятеля в сравнении с живописцем и графиком (нужны особые приспособления для работы, более дорогие материалы и т. д.), советские скульпторы с первых дней войны активно работали, участвовали и в передвижных выставках 1941 г., и в выставках «Великая Отечественная война» (1942), «Героический фронт и тыл» (1944) и пр.

В скульптуре военных лет даже явственнее, чем в живописи, ощутим приоритет портретного жанра. Скульпторы стремятся прежде всего запечатлеть образ героя войны, сделать его правдивым, лишенным внешнего эффекта. Совсем не «героически-вдохновенно» лицо летчика – полковника И.Л. Хижняка, под шквальным огнем спасшего эшелон боеприпасов, или отмеченное шрамами лицо полковника Б.А. Юсупова, выдержавшего поединок с вражескими танками, в бюстах В. Мухиной (оба – гипс, 1942). «Наша Отечественная война,– писала В.И. Мухина,–родила такое количество новых героев, дала пример такого яркого и необычайного героизма, что создание героического портрета не может не увлекать художника. Русские богатыри старинного нашего эпоса опять воскресают в советском человеке и эпические образы живут с ним и среди нас...»

Композиция ее портретов проста и ясна, как и четкая пластическая лепка. Главное в лице акцентировано богатой светотеневой игрой. Так, сгущаются тени в нижней части лица Хижняка, на щеках, на скулах, усиливая сосредоточенность, суровость и цельность образа. Никаких лишних деталей, даже изображение боевого ордена вынесено на подставку. Более драматическая характеристика дана в портрете Н.Н. Бурденко (гипс, 1943), она построена на контрасте внутренней эмоциональности и сдерживающей ее железной воли. Эти портреты Мухиной счастливо выделяются своей простотой и искренностью на фоне будущих ложно-героических помпезных решений, свойственных столь многим мастерам, особенно послевоенного времени. Но и у самой Мухиной есть такие работы в эту же военную пору, в которых она как будто стремится обобщить свои наблюдения, создать некий собирательный образ многих патриотов, сражавшихся с фашистами, но впадает при этом в слащавую идеализацию, как, например, в «Партизанке» (гипс, 1942), этом «образе гнева и непримиримости к врагу», «русской Нике», как ее, тем не менее, называли в те годы.

Большую роль сыграли опыты Мухиной с различными современными материалами, которые она совмещает в одном произведении, используя их разнообразную фактуру и, главное, разный цвет (портрет X. Джексона, алюминий, цв. медь и пр., 1945). Художник как бы заново открыла возможности использования цвета в скульптуре, хотя они и известны человечеству с древнейших времен. Важны также и опыты Мухиной в стекле, использование ею стекла в скульптуре.

В ином ключе, в иных приемах, с совершенно иным подходом к модели работает в годы войны С. Лебедева, создавшая не менее значительные образы. Ее аналитический строй ума, вдумчивость позволяют ей передать напряженность внутренней жизни модели, высокий интеллект, оттенки душевного состояния, как в бюсте А.Т. Твардовского, военного корреспондента в те годы (гипс, 1943). Легким наклоном головы, противопоставленном в движении развороту плеч, скульптор умело, но не прямолинейно акцентирует силу его характера, позволившего ему отстаивать позиции поэта и гражданина до конца своих дней.

В скульптуре так называемых малых форм, статуэтки, получившей развитие в основном после войны, Лебедева оставляет незабываемо-острые, поэтические образы («Сидящий Татлин», гипс, 1943–1944).

Над образами воинов работают скульпторы всех республик и национальных школ (А. Саркисян – в Армении, Я. Николадзе, Н. Канделаки – в Грузии и т. д.). Среди этих работ выделяется необычайностью композиции образ Н.Ф. Гастелло белорусского скульптора А. Бембеля (бронза, 1943): треугольник полуфигуры с взметенной вверх рукой на блоке подставки – в этой композиции художник запечатлел трагический и величественный момент броска горящей машины на вражеский эшелон. В осажденном Ленинграде работает старейший скульптор В. Лишев, ученица Матвеева В. Исаева.

Со временем, как и в живописи, в скульптурном портрете над индивидуально-конкретным берет верх идеальное, возвышенно-героическое, нередко откровенно-идеализированное. В таком ключе делает портреты героев Советского Союза Н.В. Томский, еще более эффектно-романтическое начало подчеркнуто в портретах Е.В. Вучетича, достаточно сравнить портреты генерала армии И.Д. Черняховского обоих мастеров.

Во время войны не было возможности сооружать памятники. Но именно в дни войны у многих скульпторов рождаются новые замыслы и проекты. Так, Мухина работает над памятником П.И. Чайковскому (поставлен около Московской консерватории уже в 1954 г., арх. А Заварзин). Еще в 1943 г. был задуман и сразу после окончания войны, в 1946 г., в Вязьме сооружен исполненный Е. Вучетичем памятник генерал-майору М.Г. Ефремову, погибшему здесь в первый год войны. Композиция памятника состоит из пяти фигур: в центре ее генерал Ефремов, продолжающий сражаться смертельно раненым, когда его и оставшихся в живых бойцов со всех сторон окружили враги. В этом образе скульптор не избег элементов повествовательности и иллюстративности, но правдивость, искренность, даже страстность в передаче атмосферы последнего боя, в котором люди проявляют столько мужества, определяют художественное значение этого памятника.

Вучетичем же исполнена после войны (1945–1949) знаменитая 13-метровая бронзовая фигура солдата с ребенком на одной руке и с опущенным мечом в другой для грандиозного мемориала «Советскому воину-освободителю» в Трептов-парке в Берлине (арх. Я.Б. Белопольский и др.). Пространственная архитектурно-скульптурная композиция в парковой планировке включает две аллеи и партер с захоронениями, завершающийся курганом с мавзолеем. У начала аллей, ведущих к кургану, поставлена фигура Матери-Родины из серого гранита на постаменте из полированного красного гранита. Из этого же материала исполнены знамена с бронзовыми фигурами коленопреклоненных воинов на пропилеях. Мавзолей венчает фигура воина с ребенком на руках –центральная фигура мемориала. Появление подобного монумента сразу после войны было закономерным: оно отражало роль нашего государства в победе над фашизмом.

В 1941–1945 гг., в годы великой битвы с фашизмом, художниками было создано немало произведений, в которых они и выразили всю трагедию войны, и прославили подвиг победившего народа.

Ранним утром 22 июня 1941 года фашистская Германия вероломно напала на Советский Союз. Вооруженная до зубов гитлеровская армия, несмотря на мужественное сопротивление советских войск, продвигалась вперед. Смертельная опасность нависла над нашей Родиной. От каждого советского гражданина, на каком бы посту он ни находился: в траншее переднего края или у доменной печи, за штурвалом боевого самолета или за рулем трактора, - требовалась беспредельная самоотверженность, честное служение Родине.

«Все для фронта, все для победы!» Эти слова стали девизом жизни и работы советских людей.

По призыву партии весь народ поднялся на борьбу с врагом. Советские художники также почувствовали себя мобилизованными и призванными своим искусством служить народу, помогать ему в смертельной схватке с врагом.
Первыми, кто откликнулся на военные события, были художники-плакатисты. На второй день войны уже появился плакат Кукрыниксов «Беспощадно разгромим и уничтожим врага!»

В первые же дни Отечественной войны были созданы «Окна ТАСС». В них сотрудничали поэты Д. Бедный, Маршак, Лебедев-Кумач, Кирсанов, художники Ефимов, Кукрыниксы, Горяев, Черемных. Плакаты «Окон ТАСС» знала вся страна; толпы москвичей собирались у витрин, ожидая нового выпуска. Размноженные в уменьшенном формате, они доставлялись на фронт, самолеты в виде листовок разбрасывали их над оккупированными городами и селами, внушая людям веру в нашу победу. Среди первых плакатов Отечественной войны следует отметить плакат художника И. Тоидзе «Родина-мать зовет».

Немолодая женщина с суровым лицом держит в протянутой вперед правой руке текст военной присяги, левая рука призывно поднята вверх. Незабываемо ее лицо с крепко сжатыми губами, с горящими, в упор обращенными к зрителю глазами. Слегка разметавшиеся с проседью волосы, сдвинутые к переносице нахмуренные брови, развеваемый ветром платок создают настроение тревоги и очень четко определяют главную мысль плаката - Родина-мать зовет своих сыновей исполнить долг - защитить Отечество.

Тяжелы были первые месяцы войны. Враг теснил нашу армию, захватил Белоруссию, Украину, Прибалтику, кольцом блокады окружил Ленинград, подбирался к окрестностям Москвы. На занятой территории гитлеровцы истребляли советских людей, жгли деревни, насильно увозили молодежь на немецкую каторгу.

С плаката художника Д. Шмаринова «Отомсти» смотрит на зрителя женщина. На фоне дымного пожарища стоит она, неподвижная и страшная в своем горе. На ее опущенных руках - тело зверски убитой девочки. В широко раскрытых, наполненных слезами глазах матери не только страдание, но и требование - отомсти!

Необычайно широкое распространение в годы войны получил плакат художника В. Корецкого «Воин Красной Армии, спаси!»

Многократно повторенный на фанерных щитах у фронтовых дорог, на стенах домов, на почтовых открытках этот плакат стал символом и клятвой, будил в сердцах бойцов горячее стремление разгромить врага, спасти жен и детей от мук и страданий.

Женщина держит на руках прильнувшего к ней мальчика. Из-под белого платка выбились волосы, ненавистью и болью сведены брови, страдальчески опущены уголки губ. Ребенок в страхе крепко прижался к матери. Слева наискосок к центру, прямо в сердце матери направлен штык гитлеровского солдата. Ни одной лишней детали. Даже кулачок ребенка упрятан под платок. Фигуры матери и сына даны в погрудном изображении, как бы выплывающими из тьмы в неверном колеблющемся свете пожарища.

Обагренный кровью безжалостный фашистский штык и молодая мать, готовая своим телом прикрыть сына, производили неизгладимое впечатление. Не случайно художник Корецкий получал от незнакомых ему фронтовиков сотни взволнованных писем, в которых солдаты клялись изгнать врага из советской земли, освободить свой народ из фашистской неволи.

Корецкий в этой работе мастерски использовал возможности фотографии с тем, чтобы придать изображению характер подлинной достоверности. Ему удалось избежать натурализма, излишней детализации, свойственной многим фотомонтажам.

Лаконичность, строгость в отборе выразительных средств, суровое черно-красное цветовое решение, огромная сила эмоционального воздействия сделали этот плакат значительным произведением советского изобразительного искусства, не имеющим себе равных среди плакатов военного времени.

После неудач и поражений первого года войны наша страна познала и радость побед.

Изменилась тематика советского военного плаката. Больше стало в нем светлых и радостных настроений, вызванных предчувствием близкой победы, все чаще звучал призыв не только освободить советскую землю от врага, но и принести свободу народам Европы. Участникам войны хорошо памятен плакат художника В. Иванова «Пьем воду родного Днепра».

Широко и привольно течет Днепр по родной земле. Пламенеет в зареве дымных пожарищ предрассветное небо, отраженное в темной и спокойной водной глади. Вдали виднеется только что наведенная саперами переправа. По ней нескончаемым потоком движутся на правый берег танки, автомашины. На переднем плане - крупная фигура советского воина. Он зачерпнул каской прохладную, пахнущую лозняком и речной свежестью днепровскую воду, бережно поднес ее ко рту и медленно пьет, наслаждаясь каждым глотком.
Искренняя взволнованность и лиричность, сыновняя любовь к матери-Родине, звучащие в этом плакате, сделали его любимым произведением народа.
Последние плакаты Отечественной войны посвящены победоносным завершающим сражениям. Они прославляют героический подвиг советского народа, ценой великих жертв спасшего человечество от фашистского рабства.
Советские художники-плакатисты выполнили в годы войны свой патриотический долг, создав замечательную по своим художественным и идейным достоинствам летопись борьбы и побед, которая никогда не забудется нашим народом.

Не только средствами идеологического оружия сражались с врагом художники нашей страны. Многие из них стали солдатами Советской Армии. Они участвовали в борьбе с фашистами в составе боевых частей действующей армии, партизанских отрядов, народного ополчения. Но и на фронте они не переставали быть художниками. В свободное от боевых операций время они не расставались с походными альбомами, делая беглые зарисовки, набрасывая эскизы, композиции будущих картин.

Портреты героев-воинов, сатирические рисунки, фронтовые наброски, появляясь в газетах и боевых листках, способствовали укреплению боевого духа советских воинов.

За годы войны выросло много новых талантливых художников, активно включившихся в творческую работу.

В самые суровые дни 1942 года, когда враг подходил к столице, в Москве и Ленинграде были открыты художественные выставки. Идеи патриотизма определяли содержание искусства этого периода. Пафос героики, прославления советского человека-победителя звучал в живописных полотнах художников военных лет.

О стойкости и мужестве советских людей, о героизме и бесстрашии советской женщины-матери рассказал художник С. В. Герасимов в картине «Мать партизана» (1943).

Бессмертный подвиг Зои Космодемьянской вдохновил художников Кукрыниксов на создание картины «Таня».

О зверствах фашистов, об их надругательстве над советскими людьми поведали художники А. А. Пластов в картине «Фашист пролетел» (1942),

Г. Г. Ряжский «В рабство» (1942), Т. Г. Гапоненко «После изгнания немцев» (1943-1946).

О простых советских людях, скромных тружениках, честно и преданно выполняющих свой долг, рассказал молодой художник Б. М. Неменский в картине «Мать» (1945). Он создал образ матери, для которой каждый воин Советской Армии - родной сын.

Образ женщины-матери поднимается до символического звучания матери-Родины в картине Ф. С. Богородского «Слава павшим героям».

Война заставила по-новому, более глубоко и серьезно ощутить ценность всего того, на что посягал враг, что он хотел отнять и уничтожить.
Для того чтобы отразить самоотверженную и героическую борьбу народа, искусству нужны были особая глубина и сила выявления чувства, повышенная эмоциональность, проникновение во внутреннюю жизнь человека, в смысл явлений. Надо было не просто иллюстрировать отдельные факты и события, а создавать образы, несущие в себе большие чувства, переживания, отвечающие высокому патриотическому подъему советского народа.

В годы Великой Отечественной войны у советских художников, как и у всего народа, с особенной силой проявилось патриотическое чувство, интерес к национальному прошлому нашей Родины, к ее лучшим вековым традициям.
Исторической победе русского народа в Куликовской битве посвятил свою картину «Поединок Пересвета с Челубеем» (1943) известный баталист М. И. Авилов.

Ряд картин на исторические темы написал в годы войны художник П. П. Соколов-Скаля. Самая значительная из них - «Иван IV в Ливонии. Взятие крепости Кокен Гаузен» (1940- 1942) - посвящается победе русского народа над ливонскими псами-рыцарями.

Старейший советский художник Н. П. Ульянов создал образ великого русского полководца М. И. Кутузова в картине «Лористон в ставке Кутузова» (1945).

Народный художник РСФСР Е. Е. Лансере написал гуашью серию небольших картин, объединенных общим названием «Трофеи русского оружия». Автор задумал показать великие победы русского оружия в различные исторические эпохи: «После Ледового побоища», «На Куликовом поле», «Полтавская победа», «1812 год» и т. д. Смерть помешала художнику завершить эту интересную работу.

Благородную задачу воплотить в искусстве образы наших великих предков, чьи исторические подвиги вдохновляли советских людей на борьбу с врагом, поставили перед собой многие мастера искусства.

Образ Александра Невского, человека могучей воли, глубоко преданного Родине, создал художник П. Д. Корин (1942).

«Я писал его, - рассказывает художник, - в суровые годы войны, писал непокорный гордый дух нашего народа, который «в судный час своего бытия» встал во весь свой гигантский рост».

Темы исторического прошлого тесно переплетались с темами героического настоящего. Художники были свидетелями и непосредственными участниками стремительных атак и боевых штурмов, тяжелых военных походов и кровопролитных сражений. Время не ждало. Надо было писать по живым впечатлениям. Художники работали, напрягая все силы. Картины не всегда удавались, некоторым из них не хватало глубины раскрытия темы, силы обобщения. Но ни у одной из них нельзя было отнять главного - искренности и страстности, сознания высокого патриотического долга.

Картину победоносного наступления советских войск запечатлел в одном из первых батальных полотен военных лет художник В. Н. Яковлев («Бой под слободой Стрелецкой», 1942).

Художник А. А. Дейнека в картине «Оборона Севастополя» (1943) показал небывалую отвагу и стойкость моряков - защитников города-героя.

Им же были написаны картины «Сбитый фашистский ас», «Авиационный десант на Днепре» и другие.

В тяжелые дни блокады художники Ленинграда ни на один день не прекращали работы. О мужестве, необычайной силе воли, исключительном упорстве и терпении ленинградцев, героически переносивших непомерные тяготы жизни в условиях осажденного города, рассказывали они в своих полотнах.

Торжеством великой победы Советской Армии над врагом проникнута большая батальная картина «Прорыв блокады 18 января 1943 года», написанная коллективом ленинградских художников в составе А. А. Казанцева, И. А. Серебряного, В. А. Серова.

Картина изображает радостный момент соединения войск двух фронтов. Она была создана художниками вскоре после прорыва блокады, когда в памяти людей еще свежи были недавние переживания и горести, когда сама земля еще хранила следы ожесточенных сражений.

В годы Отечественной войны выдвинулись многие молодые художники, для которых работа над батальными темами явилась большой и плодотворной школой идейного и творческого роста.

В числе их наиболее ярко проявили себя воспитанники студии военных художников имени Грекова. Основанная в 1934 году как учебная, в дни войны она превратилась в боевой коллектив военных художников-профессионалов. Их работа протекала на передовых линиях фронта. Студийцы были непосредственными участниками подмосковных боев, великой битвы на Волге, форсирования Днепра и штурма Берлина.

Среди этой талантливой молодежи особенно выдвинулся живописец-баталист П. А. Кривоногов. В 1945 году он создал картину «Корсунь-Шевченковский», в которой запечатлел одно из больших сражений в районе Правобережной Украины, во время которого было окружено и уничтожено 11 немецких дивизий. Художник был свидетелем этой операции, что обусловило жизненную достоверность и документальную точность картины.

Наряду с историческим, батальным и бытовым жанрами видное место в советской живописи военных лет принадлежало портрету и пейзажу.
Высокого расцвета достигло искусство художника А. М. Герасимова. В 1944 году им было написано одно из лучших произведений - групповой портрет старейших русских художников В. Н. Мешкова, И. Н. Павлова, В. К. Бялыницкого-Бируля и В. Н. Бакшеева.

Целую галерею портретов белорусских партизан оставил нам художник Ф. А. Модоров. Здесь люди различных возрастов и званий, известные прославленные командиры и рядовые участники партизанских рейдов. Художник сосредоточил внимание на раскрытии внутреннего мира каждого, любовно написал их мужественные простые лица.

Новыми чертами отмечена также пейзажная живопись. В военный пейзаж художники вложили взволнованные чувства советских патриотов. Они показали сожженные врагом мирные села и города, варварски разрушенные памятники культуры. Грозное дыхание войны наполнило эти пейзажи героическим звучанием.

Во всенародной борьбе с врагом приняли участие не только живописцы, но и мастера скульптуры.

Отечественная война поставила перед ними чрезвычайно сложную и благородную задачу - увековечить для потомства образы защитников, советской страны, героев фронта и тыла, отважных партизан. Поэтому одним из ведущих жанров скульптуры стал портрет, в котором раскрывались лучшие качества советских людей, их духовное благородство и мужество.

Образы героев войны получили наиболее яркое воплощение в творчестве В. И. Мухиной. При внешней скромности и сдержанности композиционных решений Мухиной всегда удавалось раскрыть богатство внутренней жизни портретируемого, создать настоящий героический портрет. Таковы портреты полковников Б. А. Юсупова (1942), И. Л. Хижняка (1942), портрет партизанки.
В годы войны получила развитие и новая форма монументального героического портрета-бюста, предназначенного для установления на родине героя.

Скульптором Е. В. Вучетичем создана целая серия бюстов крупнейших полководцев. Сохраняя портретное сходство, художник добивается выразительной передачи наиболее ярких черт характера человека. Композиции его бюстов всегда динамичны, лица изображенных людей полны энергии и отваги.

Одна из наиболее удачных работ Вучетича - бронзовый бюст генерала армии И. Д. Черняховского (1945). Энергичный поворот головы, развевающиеся пряди волос, крупные складки плаща на плечах - все проникнуто бурным порывом, полно движения. Художнику удалось передать страстность характера, отвагу и мужество прославленного полководца.

Годы Великой Отечественной войны явились одним из значительных этапов в истории советского искусства.

В этот период окрепла общественно-политическая сила нашего искусства, его коммунистическая идейность и народность. Советские художники своим боевым искусством внесли достойный вклад в общее дело разгрома врага.

В. И. Гапеева, Э. В. Кузнецова. "Беседы о советских художниках"

Изд-во "Просвещение", М.-Л., 1964 г.

Война заставила по-новому, более глубоко и серьезно ощутить ценность всего того, на что посягал враг, что он хотел отнять и уничтожить.
Для того чтобы отразить самоотверженную и героическую борьбу народа, искусству нужны были особая глубина и сила выявления чувства, повышенная эмоциональность, проникновение во внутреннюю жизнь человека, в смысл явлений. Надо было не просто иллюстрировать отдельные факты и события, а создавать образы, несущие в себе большие чувства, переживания, отвечающие высокому патриотическому подъему советского народа.

В годы Великой Отечественной войны у советских художников, как и у всего народа, с особенной силой проявилось патриотическое чувство, интерес к национальному прошлому нашей Родины, к ее лучшим вековым традициям.
Исторической победе русского народа в Куликовской битве посвятил свою картину «Поединок Пересвета с Челубеем» (1943) известный баталист М. И. Авилов.

Ряд картин на исторические темы написал в годы войны художник П. П. Соколов-Скаля. Самая значительная из них - «Иван IV в Ливонии. Взятие крепости Кокен Гаузен» (1940- 1942) - посвящается победе русского народа над ливонскими псами рыцарями.

Старейший советский художник Н. П. Ульянов создал образ великого русского полководца М. И. Кутузова в картине «Лористон в ставке Кутузова» (1945).

Народный художник РСФСР Е. Е. Лансере написал гуашью серию небольших картин, объединенных общим названием «Трофеи русского оружия». Автор задумал показать великие победы русского оружия в различные исторические эпохи: «После Ледового побоища», «На Куликовом поле», «Полтавская победа», «1812 год» и т. д. Смерть помешала художнику завершить эту интересную работу.

Благородную задачу воплотить в искусстве образы наших великих предков, чьи исторические подвиги вдохновляли советских людей на борьбу с врагом, поставили перед собой многие мастера искусства.

«Я писал его, - рассказывает художник, - в суровые годы войны, писал непокорный гордый дух нашего народа, который «в судный час своего бытия» встал во весь свой гигантский рост».

Темы исторического прошлого тесно переплетались с темами героического настоящего. Художники были свидетелями и непосредственными участниками стремительных атак и боевых штурмов, тяжелых военных походов и кровопролитных сражений. Время не ждало. Надо было писать по живым впечатлениям. Художники работали, напрягая все силы. Картины не всегда удавались, некоторым из них не хватало глубины раскрытия темы, силы обобщения. Но ни у одной из них нельзя было отнять главного - искренности и страстности, сознания высокого патриотического долга.

Картину победоносного наступления советских войск запечатлел в одном из первых батальных полотен военных лет художник В. Н. Яковлев («Бой под слободой Стрелецкой», 1942).

Художник А. А. Дейнека в картине «Оборона Севастополя» (1943) показал небывалую отвагу и стойкость моряков - защитников города-героя.

Им же были написаны картины «Сбитый фашистский ас», «Авиационный десант на Днепре» и другие.

В тяжелые дни блокады художники Ленинграда ни на один день не прекращали работы. О мужестве, необычайной силе воли, исключительном упорстве и терпении ленинградцев, героически переносивших непомерные тяготы жизни в условиях осажденного города, рассказывали они в своих полотнах.

Торжеством великой победы Советской Армии над врагом проникнута большая батальная картина «Прорыв блокады 18 января 1943 года», написанная коллективом ленинградских художников в составе А. А. Казанцева, И. А. Серебряного, В. А. Серова.

Картина изображает радостный момент соединения войск двух фронтов. Она была создана художниками вскоре после прорыва блокады, когда в памяти людей еще свежи были недавние переживания и горести, когда сама земля еще хранила следы ожесточенных сражений.

В годы Отечественной войны выдвинулись многие молодые художники, для которых работа над батальными темами явилась большой и плодотворной школой идейного и творческого роста.

В числе их наиболее ярко проявили себя воспитанники студии военных художников имени Грекова. Основанная в 1934 году как учебная, в дни войны она превратилась в боевой коллектив военных художников-профессионалов. Их работа протекала на передовых линиях фронта. Студийцы были непосредственными участниками подмосковных боев, великой битвы на Волге, форсирования Днепра и штурма Берлина.

Среди этой талантливой молодежи особенно выдвинулся живописец-баталист П. А. Кривоногов. В 1945 году он создал картину «Корсунь-Шевченковский», в которой запечатлел одно из больших сражений в районе Правобережной Украины, во время которого было окружено и уничтожено 11 немецких дивизий. Художник был свидетелем этой операции, что обусловило жизненную достоверность и документальную точность картины.

Наряду с историческим, батальным и бытовым жанрами видное место в советской живописи военных лет принадлежало портрету и пейзажу.
Высокого расцвета достигло искусство художника А. М. Герасимова. В 1944 году им было написано одно из лучших произведений - групповой портрет старейших русских художников В. Н. Мешкова, И. Н. Павлова, В. К. Бялыницкого-Бируля и В. Н. Бакшеева.

Целую галерею портретов белорусских партизан оставил нам художник Ф. А. Модоров. Здесь люди различных возрастов и званий, известные прославленные командиры и рядовые участники партизанских рейдов. Художник сосредоточил внимание на раскрытии внутреннего мира каждого, любовно написал их мужественные простые лица.

Новыми чертами отмечена также пейзажная живопись. В военный пейзаж художники вложили взволнованные чувства советских патриотов. Они показали сожженные врагом мирные села и города, варварски разрушенные памятники культуры. Грозное дыхание войны наполнило эти пейзажи героическим звучанием.

Во всенародной борьбе с врагом приняли участие не только живописцы, но и мастера скульптуры.

Отечественная война поставила перед ними чрезвычайно сложную и благородную задачу - увековечить для потомства образы защитников, советской страны, героев фронта и тыла, отважных партизан. Поэтому одним из ведущих жанров скульптуры стал портрет, в котором раскрывались лучшие качества советских людей, их духовное благородство и мужество.

Образы героев войны получили наиболее яркое воплощение в творчестве В. И. Мухиной. При внешней скромности и сдержанности композиционных решений Мухиной всегда удавалось раскрыть богатство внутренней жизни портретируемого, создать настоящий героический портрет. Таковы портреты полковников Б. А. Юсупова (1942), И. Л. Хижняка (1942), портрет партизанки.