На прошлой неделе Конституционный суд РФ в очередной раз , что презумпция согласия на посмертное донорство, то есть предполагаемая готовность каждого совершеннолетнего россиянина стать потенциальным донором органов, не нарушает права граждан.
Если человек при жизни не заявил, что не хочет, чтобы его органы использовались для трансплантации, а после смерти этого не сделали родственники, считается, что умерший был согласен стать донором. При этом в России до сих пор не существует единого регистра, где хранилась бы информация о согласии или несогласии пациентов стать донорами. Можно заявить о своей воле устно в присутствии свидетелей или в письменной форме (тогда нужно заверить документ у нотариуса или руководителя больницы). Но неясно, эффективна ли такая система. Кроме того, врачи сетуют, что почти никто не понимает, что такое смерть мозга, и мнение, что органы забирают у еще живых пациентов, не такая уж редкость.
Не лучше ли ввести в России практику испрошенного согласия, чтобы донором мог стать только тот, кто заявил о своем желании? Почему отказывать в пересадке органов тем, кто сам не хочет быть потенциальным донором неэтично? Что такое смерть мозга и как ее диагностируют?
Михаил Каабак
доктор медицинских наук, руководитель отделения пересадки почки Российского научного центра хирургии им. академика Б.В.Петровского РАМН
- Презумпция согласия - это звучит страшно. Значит ли это, что тело после смерти человеку уже не принадлежит?
Презумпция согласия - нормальная практика, есть во многих странах, в прошлом году в Великобритании. При этом презумпция согласия и информированное согласие одинаковы по своей гуманности. С точки зрения этики важно, чтобы взрослый человек сам принимал решение о донорстве.
- Могут ли родственники вмешаться?
В России у родственников сообщить о своем несогласии на изъятие органов умершего близкого человека. Закон врачей спрашивать об этом у родственников, но и не запрещает, поэтому как поступит врач - дело личной этики.
- Случаи злоупотребления презумпцией согласия есть?
Улучшить действующее законодательство Конституционный суд призвал еще в 2003 году после . Тогда врачи областной больницы не сумели сказать матери о смерти сына, она сидела у его постели, и чтобы изъять органы, они забрали тело под предлогом проведения исследований. Конституционный суд подтвердил, что презумпция согласия не нарушает права граждан, но практика применения нуждается в уточнении. Этого до сих пор не произошло.
- Что делают, чтобы это больше не повторилось?
Несколько лет назад Минздрав законопроект «О донорстве органов, частей органов человека и их трансплантации (пересадке)». Если он наконец будет принят, врачей обяжут попытаться связаться с родственниками, чтобы сообщить им о смерти близкого человека. Но, боюсь, врачи, которые хотят избежать разговора с родственниками, легко обойдут этот пункт. Например, мать сидит у постели больного, а ей звонят на домашний телефон. А в случае возникновения судебных разбирательств недобросовестный врач скажет, что на спине женщины, которая у постели сидит, не написано, что она мама. Вот такие вещи могут быть, понимаете?
Самое важное, что есть в последней редакции законопроекта, - создание процедуры, которая позволит при жизни зафиксировать волю человека, как поступать с его органами после смерти. Ходили слухи, что планируется создать базы людей, которые отказались от донорства, и кто-то даже предлагал отказывать таким пациентам в трансплантации. Это, конечно же, глупость и нарушение прав человека, нужно проследить, чтобы ничего такого в новом законе не появилось. Волеизъявление в отношении посмертного донорства должно быть свободным от любого давления, иначе такую практику нельзя считать этичной.
- В России и за рубежом количество трансплантаций похоже или отличается?
Ежегодно в России выполняется около 1000 трансплантаций почки. И это сравнимо с данными западных стран в плане пропорций: количество ожидающих и количество выполняемых трансплантаций.
Михаил Синкин
невролог - клинический нейрофизиолог, старший научный сотрудник НИИ СП им Н.В.Склифосовского
- Мы знаем по сериалам, что после клинической смерти жизнь человека поддерживают в реанимации, пока родственники принимают решение о своем согласии на передачу органов. Разве это гуманно? Ведь если человек дышит - он жив.
- Смерть мозга полностью эквивалентна смерти человека. Это было доказано более 50 лет назад и сейчас принято во всем мире. Современный уровень медицины позволяет пересадить или заменить механически почти любой орган - сердце, легкие, печень или почки. Если же разрушился и погиб мозг, его никак нельзя заменить. Это значит, что человек как личность безвозвратно погиб. Разница между обычной биологической смертью и смертью мозга только в наличии сердцебиения. Все остальные клинические признаки совпадают: отсутствуют дыхание, стволовые рефлексы и мышечный тонус, расширены зрачки. Смерть мозга может произойти исключительно в реанимации, когда есть возможность искусственно поддерживать функции сердца, легких. Если не проводить интенсивную терапию, то с гибелью мозга остановится и сердце.
Прямой связи между констатацией смерти мозга и трансплантацией органов нет. Человек умирает вне зависимости от того, будет он донором или не будет. Чтобы диагностировать смерть мозга, собирается консилиум, в него обязательно входят реаниматолог и невролог, минимум два врача. С 1 января действует обновленный констатации смерти мозга. Требования к процессу диагностики одни из самых строгих в мире. Нужно знать историю болезни, провести компьютерную томографию, анализы на содержание токсических веществ, препаратов, которые могут угнетать сознание. После этого наблюдать за пациентом минимум шесть часов. Это все заносится в специальный протокол, который подписывают несколько врачей. В сложных случаях для подтверждения смерти мозга проводят ЭЭГ и ангиографию, чтобы определить прекращение электрической активности мозга и мозгового кровотока (установлено, если кровь не поступает более получаса, мозг погибает). Чаще чем в 50% случаев при смерти мозга наблюдается так называемый спинальный автоматизм - движения руками или ногами. Это рефлексы замыкаются на уровне спинного мозга, его активность повышается, когда головной мозг перестает функционировать и оказывать тормозное влияние. В таких случаях проводят дополнительные проверки.
Отсутствие самостоятельного дыхания - один из главных признаков смерти мозга. В реанимации многим пациентам в тяжелом состоянии проводится так называемая искусственная вентиляция легких (ИВЛ), когда за человека дышит аппарат. Поэтому во время диагностики смерти мозга в присутствии членов консилиума пациента на какое-то время отключают от аппарата искусственной вентиляции и смотрят - не появляется ли дыхание. Все проводится по специальной, безопасной для больного процедуре, и если в течение определенного законом времени дыхания нет, значит, дыхательный центр погиб и никогда не восстановится.
«Изъятие органов и тканей для трансплантации (пересадки) у трупа не допускается, если медицинская организация на момент изъятия в установленном законодательством Российской Федерации порядке поставлена в известность о том, что данное лицо при жизни либо иные лица в случаях, указанных в частях 7 и 8 настоящей статьи, заявили о своем несогласии на изъятие его органов и тканей после смерти для трансплантации (пересадки)».
Статья 47, пункт 8. ФЗ от 21 ноября 2011 г. N 323-ФЗ «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации»
«В случае смерти несовершеннолетнего или лица, признанного в установленном порядке недееспособным, изъятие органов и тканей из тела умершего для трансплантации (пересадки) допускается на основании испрошенного согласия одного из родителей».
Правило отказа от донорства Если нет ясного прижизненного отказа от донорства умершего, то возможно проведение изъятия органов для трансплантации. В некоторых странах родственники имеют право на запрет проведения изъятия органов. Правило информирования Готовность к донорству при отсутствии прижизненного отказа. Извещение родственников о планируемом заборе органов. Но у них отсутствует право запрета на проведение. Расширенное правило согласия Прижизненное оформление согласия. Паспорт донора. Родственники могут принимать решение о произведении забора органов, если им известнапредположительная воля умершего.
1.Проблема отторжения;
2.Перенос патогенных агентов (СПИД);
3.Неизвестные
ксенозоонотические
инфекции.
Является ли человек высшей моральной ценностью, во имя которой можно причинять страдания и боль, а также вызывать смерть других живых существ?
Возможность размывания границ между видами.
Идентичность личности и восприятие человеком
собственного тела.
Христианство:
Православие: посмертное донорство – проявления любви. Недопустимость презумпции согласия. Пересадка от живого донора – это акт милосердия.
Католицизм: трансплантация - крайняя мера.
Протестантизм: признает законность реципиента, но продажа органов признается аморальной.
Иудаизм: недопустимость вскрытия. Презумпция несогласия. Допустимость трансплатации, если речь идет о спасении человеческой жизни.
Конфуцианство: тело считается неприкосновенным, принадлежащим всей генеалогической ветви – предкам и потомкам.
Буддизм: трансплантация возможна только от живого донора, при условии дара.
Ислам: трансплантация возможно только от живого донора-мусульманина, давшего согласие. Допустим диагноз смерти мозга (церебральная смерть). Трупное донорство
– крайняя мера, условие согласие донора.
1.Информированность донора о возможных последствиях эксплантации органа для его здоровья.
2. Морально не допустима эксплантация, прямо угрожающая жизни донора. РФ: живой донор и реципиент в генетической связи (исключение – трансплантация костного мозга).
3. Неприемлемо сокращение жизни одного человека с целью продления жизни другого.
Развитие трансплантологии сегодня является не только медицинской, но и биомедицинской проблемой требующей разработки и принятия законодательных актов на основе соблюдения этических норм.
Публикации, 10:05 16.03.2016
© heart4u.ru
Контекст
Аркадий Смолин, собственный корреспондент РАПСИ
В России могут быть пересмотрены принципы посмертной передачи донорских органов. Основной вопрос стоит в выборе между соблюдением этических принципов и спасением человеческих жизней.
Поводом для принятия решения в этой дилемме стали законопроект, иск родителей донора в Конституционный суд (КС) РФ и готовящееся обращение их в Европейский суд по правам человека. Однако решающим фактором в дальнейшей судьбе трансплантологии должно стать мнение общественности, о чем и заявил КС РФ.
Около 10 тысяч россиян живут в ожидании нового сердца, почки или печени. В год проводится лишь около полутора тысяч трансплантаций. Поэтому на ожидание часто уходит больше года, из-за чего до плановой операции по пересадке не доживает каждый десятый российский больной. Главная причина проблемы очевидна - тотальный дефицит донорских органов.
«Эффект Алины»
В последние годы очередь на новое сердце, печень, почку растет на 6,5%-25% в год. Официально, по данным Всемирной организации здравоохранения (ВОЗ), на каждые 12 реанимационных коек в год приходится минимум один потенциальный мультиорганный донор (от которого можно пересадить больше одного органа). В реальности, потенциальных доноров значительно больше, ведь в крупных городах особо высок риск насильственной смерти или смерти в ДТП. По самым скромным расчетам экспертов, даже в случае 50% изъятия органов у подходящих по всем показателям доноров, погибших в результате несчастного случая, могло бы практически полностью решить проблему отечественной трансплантации.
Одним из таких мультиоргановых доноров стала московская студентка Алина Саблина. В январе 2014 года она попала в ДТП. В состоянии комы ее доставили в реанимацию Городской клинической больницы (ГКБ) №1 имени Пирогова, где спустя пять дней девушка скончалась.
Месяцем позже, знакомясь с материалами уголовного дела о ДТП, мать погибшей Елена Саблина из заключения судмедэксперта узнала об изъятии в целях трансплантации некоторых органов Алины. Этот случай мог бы стать российским аналогом воодушевляющей истории американца Реджинальда Грина, которая сильно повлияла на популярность добровольного донорства органов в США и многих других странах.
Осенью 1994 года, когда семья Грин с двумя детьми путешествовала по Италии, на их машину напали вооруженные грабители. В результате огнестрельного ранения в голову погиб семилетний Николас Грин. Родители захотели, чтобы их сын после смерти хотя бы частично продолжил жить в других людях. Органы Николаса пересадили семерым близким к смерти больным, с которыми впоследствии семья Грин поддерживала отношения. После этого случая количество доноров органов в Италии утроилось - феномен назвали «эффектом Николаса».
Однако в России никакого положительного «эффекта Алины» ждать, к сожалению, пока не приходится. Мать Саблиной посчитала оскорбительным то, что органы погибшей дочери были изъяты для спасения жизней других людей без ее уведомления. Она вместе с обеими бабушками Алины обратилась в суд, требуя взыскать с больницы имени Пирогова компенсацию морального вреда. Ответчиками, кроме ГКБ №1, стали ГКБ имени Боткина и «Федеральный научный центр трансплантологии и искусственных органов имени Шумакова», куда были отправлены изъятые органы.
Суды отказали истицам в удовлетворении их требований. Женщины обратились в КС РФ, усмотрев в законодательстве о трансплантологии нарушение своих прав, позволяющее врачам не сообщать родственникам о планируемом изъятии органов у потенциального донора.
КС РФ отказался принять к рассмотрению жалобу. Однако при этом отметил, что еще в 2003 году указывал на необходимость более детальной проработки вопросов, связанных с реализацией права заявить о несогласии на изъятие органов.
Презумпция согласия
© РИА Новости. , Григорий Сысоев | Перейти в фотобанк
Презумпция согласия потенциального донора действует во Франции, Бельгии, Испании, Финляндии, Дании, Италии, Норвегии, Швеции и ряде других стран. Она подразумевает, что человек априори согласен на изъятие органов в случае смерти, если нет письменных или иных указаний. А в Австрии, например, органы могут быть изъяты даже без учета мнения родственников.
Презумпция согласия основана на общепризнанных принципах и нормах международного права. О чем свидетельствуют принципы Всемирной организации здравоохранения по трансплантации человеческих клеток, тканей и органов и Дополнительный протокол к Конвенции Совета Европы по правам человека и биомедицине относительно трансплантации органов и тканей человеческого происхождения.
Презумпция согласия не предполагает, что органы будут изъяты у любого подходящего человека после его смерти. Если кто-то не согласен отдавать свои органы, он может заполнить заявление свободной формы. Если пациент попадает в медучреждение, родственники могут сразу обратиться к врачу или администрацию больницы. Достаточно даже устной формы.
В реальности, по словам экспертов, в России действует не совсем полноценная презумпция согласия. В большинстве случаев врачи предпочитают перестраховываться - и все равно обращаются за согласием на пересадку органов к родственникам погибшего. Это занимает много времени и часто приводит к отрицательным результатам: больные умирают, не дождавшись подходящего донора, а органы погибшего портятся и разлагаются, из-за того, что время для их жизнетворного изъятия было упущено.
В результате, в России в 2014 году приходилось 3,2 посмертных донора на 1 млн населения. А в Испании это соотношение более, чем в десять раз больше: 35 доноров на 1 млн человек.
В случае успеха иска Саблиных в ЕСПЧ, такая практика, вероятно, получит еще большее распространение. Представитель заявителей Антон Бурков считает, что в определении КС «умалчивают проблему, что в ст. 8 "презумпция согласия" превратилась в фикцию, в искусственное предполагаемое согласие». Следовательно, в качестве правового решения предлагается переход от действующей в России модели презумпции согласия к системе испрошенного согласия.
По словам Буркова, родственники Алины Саблиной уже обратились в Европейский суд по правам человека. Об этом они заявили также в своей жалобе в КС, указывая на нарушение положений Конвенции о защите прав человека и основных свобод, "запрещающих жестокое, бесчеловечное или унижающее достоинство обращение, защищающих право на частную и семейную жизнь, право на свободу доступа к информации и выражения своего мнения".
Альтернатива
Возможно, финальной целью, к которой может привести судебная активность Саблиных, является введение в России презумпции несогласия. Сейчас она действует в США, Германии, Великобритании, Австралии и других странах.
Ее суть заключается в том, что для изъятия органов умершего требуется наличие документа или иного свидетельства, подтверждающего, что такова была его воля. В Великобритании потенциальный донор должен зарегистрироваться и получить специальную пластиковую карту, которую необходимо всегда иметь при себе. В Израиле желающие оформляют карту донора в центре трансплантологии при Минздраве. Владельцы карт и члены их семей получают преимущество в очереди на получение органов.
В США также желающий стать донором должен зарегистрироваться в реестре своего штата. Рекомендуется сообщить об этом родственникам, которые также имеют право принять решение о донорстве. В большинстве штатов отметка о согласии на донорство ставится в водительских правах.
Похожую идею предлагал в сентябре 2014 года сенатор от Владимирской области Антон Беляков. Он внес в Госдуму законопроект, согласно которому предлагалось фиксировать «в основных документах» граждан сведения о согласии на изъятие их органов или тканей. Речь шла о паспорте, водительском удостоверении или универсальной электронной карте…
Одной из главных причин, по которой эта инициатива не была одобрена, стало опасение, что граждане проигнорируют закон, не станут вносить подобные отметки в паспорта. В целом, эксперты считают, что нынешняя проблема нехватки донорских органов не во многом связана с недостатком доверия к конкретным врачам, медицине и государству в целом. Люди боятся заявлять о своей готовности стать донорами, потому что боятся, что врачи (или другие заинтересованные лица) будут способствовать их смерти для продажи органов.
Эксперты считают, что ситуацию может изменить только государственная просветительско-воспитательная программа, при участии всех влиятельных в обществе институтов, в т.ч. РПЦ. Например, в Испании к нынешним результатам шли полтора десятилетия, и большую роль сыграла поддержка католической церкви.
Проблема специалистов
© РИА Новости. , Юрий Иванов | Перейти в фотобанк
Впрочем, прежде чем воспитывать общество, необходимо все же разрешить все профессиональные проблемы и пробелы. Одной из главных среди них является отсутствие нормы о присутствии обязательных специалистов по определению доноров в больницах. В той же Испании, к примеру, при каждой больнице работают специальные врачи-координаторы. В их задачу входит своевременное выявление потенциальных доноров, работа с медперсоналом и родственниками.
В России же по действующему федеральному закону "О донорстве органов и трансплантации" 1992 года выявлением доноров и изъятием органов заниматься вроде бы никто и не обязан. По сути, это добровольная дополнительная нагрузка для врачей-реаниматологов. Они могут инициировать процесс забора органов, но если не возьмут на себя такую ответственность, то никто их и не осудит. Таких установок нет ни в должностных инструкциях реаниматологов, ни в целевых показателях работы руководства больниц.
Исключение составляют московские больницы при «скорой помощи», для главных врачей которых Департамент здравоохранения включив донорство органов в целевые показатели работы. Также в последнее время городские власти столицы выделили участвующим в донорстве больницам новые ставки реаниматолога-анестезиолога и создали городские электронную базу органов и единый лист ожидания.
Проект
Таким образом, реальной проблемой является не столько этика поведения врачей в отношении родственников умершего потенциального донора, сколько недостаточно четко и последовательно прописанный механизм обеспечения работы трансплантологии. Почти никто не считает нужным со всей ответственностью задуматься о своем отношении к потенциальному донорству органов. Выходом в этой ситуации может стать обязательный опрос граждан.
Ведение регистра доноров органов, реципиентов и донорских органов внесено в проект федерального закона «О донорстве органов, частей органов человека и их трансплантации», который уже одобрен Госдумой. Возможно, что-то изменится после начала работы поправок к закону «Об основах охраны здоровья граждан». Они предусматривают создание единой государственной информационной системы и реорганизацию многочисленных вспомогательных служб этой отрасли медицины. В частности, предполагают ввод дополнительных штатных единиц в больницах и оплату дополнительной работы реаниматологов по подготовке доноров.
Как это будет выглядеть:
Добавить в закладки
Презумпция согласия - предполагаемое согласие, неиспрошенное согласие. Слово «презумпция» (от лат. praesumptio) означает предположение о чем-либо. В соответствии с презумпцией согласия забор органов из трупа и их использование осуществляется, если умерший при жизни не высказывал возражений против этого или если возражений не высказывают его родственники. Отсутствие выраженного отказа трактуется как согласие, т.е. каждый человек практически автоматически превращается в донора после смерти, если он не высказал отрицательного отношения к этому. Предполагаемое согласие донора закреплено в двух федеральных законах: «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации» и «О трансплантации органов и (или) тканей человека» (ст. 8).
Преимуществом принципа презумпции согласия считается то, что он способствует большему количеству органов для трансплантации. Это происходит за счет того, что органы изымаются у тех, кто не выражал никакого мнения по этому поводу. Тем не менее значимая связь между тем или иным принципом изъятия органов и количеством собираемых органов отсутствует. Так в России, несмотря на применение принципа презумпции согласия, таких операций проводится намного меньше, чем в западных странах, где действует принцип презумпции несогласия.
К недостаткам принципа презумпции согласия относится то, что этот принцип вынуждает врача совершать, по сути, насильственное действие, так как действие с человеком или его собственностью без его согласия квалифицируется в этике как насилие. К недостаткам данного принципа можно отнести и то, что он не может защитить неосведомленного человека. Более того, предполагаемое согласие при определенных условиях вообще становится средством избежать получения соглашения. Именно поэтому многие исследователи, а также ряд религиозных конфессий, в том числе и Русская Православная Церковь (в «Основах социальной концепции»), оценивают принцип презумпции согласия как этически некорректный.
Презумпция согласия является одной из двух основных юридических форм регулирования процедуры получения согласия на изъятие органов от умерших людей. Вторая форма - принцип презумпции несогласия , или испрошенного согласия. Он означает, что изъятие осуществляется при условии, что умерший явно заявлял до кончины о своем согласии на изъятие органа, либо родственник умершего выражает согласие на изъятие (в том случае, когда умерший не оставил подобного заявления). В зависимости от того, обладают ли родственники правом принимать решение, различают два варианта принципа презумпции несогласия: принцип узкого согласия и принцип расширенного согласия. Принцип узкого согласия предполагает учет только мнения потенциального донора. Волеизъявление родственников не учитывается. При расширенном согласии учитывается не только волеизъявление донора при жизни, но и родственников донора после его смерти. Последний вариант наиболее распространен в Европе. Доктрина испрошенного согласия предполагает определенное документальное подтверждение согласия, т.е. нотариально заверенный документ или «карточку донора», получаемую в США теми, кто высказывает согласие на донорство.
Среди преимуществ принципа презумпции несогласия то, что при применении данной модели врач освобождается от психоэмоциональных перегрузок, связанных с совершением этически некорректных (в частности насильственных) действий, что особенно значимо для личности врача. Так как известно, что человек, совершающий действие, противоречащее традиционным нормам морали, неизбежно подвергается риску разрушить психоэмоциональную стабильность своей личности.
Недостаток презумпции несогласия в том, родственникам чрезмерно трудно согласиться на изъятие органов умершего близкого человека. Исследователи С. А. Дземешкевич, И. В. Борогад считают, что ситуация, при которой сразу вслед за известием о смерти врач должен просить у родственников разрешение на донорство, повышает психологические нагрузки и на родственников, и на врача. Следует отметить, что в мировой медицинской практике уже существуют подходы к решению и этой проблемы. В некоторых американских штатах именно закон обязывает медиков в обозначенных случаях обращаться к родственникам умершего с предложением об изъятии органов и тканей для трансплантации. Это значительно снимает с врачей моральное и психологическое бремя, гак как одно дело говорить от своего лица и совсем другое - от лица закона .
Специалисты полагают, что принцип испрошенного согласия более эффективен, т.е. более соответствует целям и интересам клинической трансплантации и наиболее соответствует традиционной этике. С точки зрения традиционной этики, воля человека более всего учитывается при использовании принципа презумпции несогласия, а при его разновидности - «информационной модели» - минимизируется и негативная психическая нагрузка для родственников. Согласно основному этическому принципу добровольное прижизненное согласие донора является условием правомерности и нравственной приемлемости трансплантации.
В случае смерти или неизлечимой травмы, каждый человек в России считается согласным на изъятие органов для пересадки. Нравится вам это или нет, но такой порядок распоряжения вашим «внутренним миром» не информируя об этом родственников или близких, предусмотрен Федеральным законом. Одни соглашаются стать донором и исходят их принципов гуманности и сострадания к потенциальным реципиентам, а другие руководствуются принципом «ни себе, ни людям». Однако и те и другие в случае беды не откажутся от жизненно важного органа…
Согласно закону «о трансплантации органов или тканей человека» в России действует презумпция согласии, в соответствии с которой каждый гражданин по умолчанию согласен на посмертное донорство. Смерть в данном случае подразумевает собой необратимые изменения головного мозга, когда его функции уже не могут быть восстановлены. При этом остальные органы еще «живы».
Избежать донорства можно в том случае, если при жизни человек выразил свое несогласие в изъятии органов. Но и тут можно столкнуться с проблемой. Человек должен постоянно носить в письменном виде отказ на изъятие, иначе врачи просто не смогут узнать его возражения на донорство. В России пока не существует единого регистра, где хранилась бы информация о несогласии пациентов стать донорами, но, по мнению трансплантолога Российского научного центра радиологии, такой регистр решил бы множество проблем.
«Если будут созданы базы данных, то человеку будет проще выразить свое отношение к донорству — категорический отказ или же согласие. Если человек находится в листе согласных, то сразу же возникает мнение, что такого человека будут специально отлавливать, умертвлять и забирать на органы. Возникает вопрос: зачем нужен регистр на согласие? Государство должно учесть именно негативное отношение к посмертному донорству. Если человек, по каким либо причинам не хочет быть донором, то он внесет себя в список отказавшихся. Если человек не выразил своего несогласия, то он по умолчанию не против стать донором». По мнению эксперта, испрошенное согласие это «лишние игры в демократию», а не нормальное отношение к людям.
Когда речь заходит о презумпции согласия, возникает множество споров о ее гуманности. Люди, отказавшиеся от посмертного донорства, идут на этот шаг осознанно. Но могут ли тогда они рассчитывать, в случае необходимости, на донорский орган? Тут возникает вопрос социальной солидарности. Как правило, такие люди настаивают на пересадке донорского органа.
«Общество, которое скажет, что мы не согласны с посмертным донорством, не доросло до такого морального состояния, чтобы воспользоваться разработанной с технологической точки зрения медицинской помощи как пересадка донорских органов»
Исходя из закона «О трансплантации тканей или органов человека», врачи имеют права изымать органы у пациента, не информируя об этом родственников или близких.
«Я бы не ставил вопрос о необходимости сообщать близким погибшего об изъятии органов для трансплантации. На них свалилось несчастье, и человек, убитый горем, находится в таком состоянии, когда половину слов он просто не понимает. Информирование о посмертном донорстве принесет им лишь больше страданий».
Для родных принятие решения о трансплантации является настоящей психологической нагрузкой. Родственники умерших, переживая уход родного человека, просто откажутся от посмертного донорства, даже не осознавая, что согласие смогло бы спасти несколько жизней. Обязательное информирование родственников умершего, приведет к снижению операций по трансплантации.
В 2014 году Елена Саблина, мать погибшей в автокатастрофе Алины обратилась в Конституционный суд России. Девушка попала в реанимацию после того, как ее сбил автомобиль. Она пробыла в коме шесть дней, а затем скончалась. Месяц спустя, изучая материалы дела, Елена случайно узнала, что ее дочь похоронили без семи органов, в том числе сердца, печени и почек. Суд подтвердил право медицинских учреждений изымать органы у скончавшихся людей, не уведомляя об этом их родственников.
«Девушка погибла не от изъятия органов, а от черепно-мозговой травмы, которую она получила в ДТП. У родственников было меньше претензий к тому, кто сбил ее, чем к врачам, которые изъяли органы в соответствии с законом, так как они не были извещены о несогласии на донорство. Родственники набрасываются на того, кто ближе, хотя виновник случившегося водитель автомобиля, он первопричина. Здесь норма этики не работает с точки зрения родственников, а не врачей».
«Отказ от презумпции согласия приведет к дефициту донорских органов. Это приведет к упадку проводимых операций по трансплантации, что, в свою очередь, увеличит смертность. Но готово ли общество к этому?»
«Если все будут отказываться от посмертного донорства, то значит, этому обществу такой вид медицинской помощи не нужен. Общество не доросло до него. Трансплантация это не та медицина, где есть врач, болезнь и больной. Здесь есть еще один участник - донор. Общество, которое скажет, что мы не согласны с посмертным донорством, не доросло до такого морального состояния, чтобы воспользоваться разработанной с технологической точки зрения медицинской помощи как пересадка донорских органов».
Презумпция согласия действует во многих странах. На сегодняшний день многие не знают, что по закону изначально каждый согласен быть донором, и врач может не спрашивать согласия на донорство у родственников. По мнению экспертов, каждый человек должен знать, что представляет из себя этот закон, и каждый должен решить для себя, готов ли он стать донором или нет. Но, к сожалению, информирования о презумпции согласия нет. Об этом не говорят ни в школах, ни в больницах. Зачастую люди узнают о презумпции только когда сталкиваются с ней лично - как родственник умершего или реципиент.
Ольга Викторова
