Русские, украинцы и белорусы - народы, очень близкие между собой по языку, куль­туре, общности исторического развития. Сре­ди народов СССР они составляют по числен­ности три четверти всего населения.

По официальным данным переписи насе­ления 1979 г. в СССР проживает 137 397 тыс. русских, 42 347 тыс. украинцев, 9463 тыс. бе­лорусов. Подавляющее большинство русских, украинцев и белорусов живет в пределах своих исторически сложившихся этнических территорий в Восточной Европе. Но и в дру­гих национальных республиках и областях русские, украинцы и белорусы расселены ши­роко и нередко составляют значительную часть населения. Так, в автономных республи­ках Поволжья и Северного Кавказа восточно­славянское население составляет около поло­вины, в республиках Прибалтики - до 1/з населения, в Молдавии-больше четверти. Несколько меньше доля восточнославянского населения в Среднеазиатских республиках (1/6) и в республиках Закавказья (одна десятая). В Ка­захской ССР русские, украинцы и белорусы составляют более половины населения. Среди населения Сибири русских, украинцев и бе­лорусов безусловное большинство (90%).

Такая картина расселения восточнославян­ских народов складывалась в течение дли­тельного периода - на протяжении 2 тысяче­летия н. э., причем это расселение шло одно­временно со сложными процессами этниче­ского формирования как самих восточносла­вянских народов, так и соседних с ними на­родов. Особенно заметна интенсивность рас­селения восточнославянского населения с 16 в. и до настоящего времени. Это приво­дило и приводит к большому влиянию куль­туры восточнославянских народов на жизнь и прогресс всех народов Советского Союза. Вместе с тем и культура самих восточносла­вянских народов обогащалась и развивалась в тесном взаимодействии с культурой других народов СССР.

За пределами СССР проживает несколько более 2 млн. русских, украинцев и белорусов. Из полумиллиона всех восточных славян Европы около половины живет в Польше, Че­хословакии, Румынии. В остальных странах Европы это сравнительно небольшие группы (наиболее крупные в Югославии, Англии, Франции). Значительное количество русских и украинцев осело в Америке (США, Канада) - 970 тыс. русских, 1250 тыс. украинцев, 40 тыс. белорусов. Иногда группы русского и укра­инского населения сосредоточены компактно в сельских районах, сохраняя в какой-то сте­пени язык, некоторые черты быта и культуры. Большая часть иммигрантов восточнославян­ского происхождения переселилась в Амери­ку еще до революции, в начале 20 в. Значи­тельный поток переселенцев шел из украин­ских земель буржуазной Польши.

Восточнославянские языки - русский, укра­инский и белорусский входят в славянскую группу индоевропейской семьи языков. Среди других языковых групп этой семьи к славян­ским близки летто-литовские языки (литов­ский и латышский). Исследователи отмечают большую близость всех славянских языков между собой. Из трех ветвей славянской группы наиболее сходны восточнославянские и южнославянские языки (болгарский, сербо­хорватский, македонский). Несколько меньше лингвистической общности у восточных сла­вян с западными (чехами, словаками, поляка­ми). Языковая близость славян при широком географическом расселении - явление труд­но объяснимое. Особенно большое сходство в лексике и грамматике между русским, ук­раинским и белорусским языками: практиче­ски возможно понимание бытовой речи без специальной подготовки. Были даже попытки считать эти три языка одним, разделенным на 4 наречия (А. А. Шахматов в качестве четвертого наречия выделял южнорусские диалекты). Как известно, язык не только линг­вистическое явление, но и социальное. Каж­дый из восточнославянских языков обслужи­вает потребности в общении самостоятельных наций русских, украинцев и белорусов. На этих языках существуют и развиваются об­ширная литература (художественная, общест­венно-политическая, научная) и национальное искусство. При естественном распространении русского языка как средства межнациональ­ного общения всего советского народа нацио­нальные языки продолжают играть решаю­щую роль во внутринациональном общении Украинской и Белорусской советских рес­публик.

Языковая близость восточнославянских на­родов привела к тому, что, с одной стороны, даже в конце 19 в. было трудно провести четкую языковую границу между русскими и белорусами, между белорусами и украин­цами. Пограничные диалекты сочетали в себе особенности соседних языков. С другой сто­роны, в областях со смешанным населением (Донбасс, Криворожье, причерноморские земли Украины, Кубань) возникли в повсе­дневном, бытовом языке нормы сочетания особенностей русского и украинского языков (в лексике, фонетике). Близость языков по­рождает и органическое двуязычие, когда использование в разговоре двух родственных языков нисколько не мешает взаимопонима­нию. Это же относится и к чтению литера­туры.

Современное развитие культуры и образо­вания, массовых средств информации (радио, телевидение) постепенно сводит на нет быто­вание ряда диалектов, местных говоров. Со­храняющиеся различия сводятся в основном к фонетике. Так, в русском языке северные и южные говоры различались в произношении буквы «г». В литературном русском и север­норусских говорах «г» произносится твердо, в южнорусских, как и в украинском, мягко, с придыханием. Севернорусское население «окает», ясно произнося «о» в безударных слогах. В южнорусских диалектах, как и в ли­тературном русском, «акают». Есть и другие различия, но они не выходят за нормы еди­ного языка.

Украинский язык делится на три группы диалектов: северную, юго-восточную и юго-западную. Литературный язык складывался преимущественно на базе юго-восточных украинских диалектов. В белорусском языке различия между северо-восточными и юго-западными диалектами невелики.

Антропологически население, входящее в восточнославянские нации, относится к боль­шой европеоидной расе. Однако сложные и длительные процессы смешения различных по происхождению групп населения на равнинах Восточной Европы, постепенные преобразова­ние и распространение их антропологических особенностей - все это создало сложную кар­тину распространения антропологических ти­пов. В северных районах расселения русских, как и среди соседнего финноязычного насе­ления, преобладает беломоро-балтийский антропологический тип. Кроме европеоидных признаков (четкая профилировка лица, силь­ное развитие третичного волосяного покрова, волнистые волосы) для него характерно силь­ное развитие скул. Пигментация варьируется от очень светлых блондинов до умеренных типов - серые глаза, русые волосы. Здесь же, на Севере, заметна и примесь лапоноид-ных черт. Антропологи считают их наследием древнейшего населения Северной Европы.

В обширной области центральных районов Восточной Европы, среди русского, белорус­ского и украинского населения распростране­ны типы среднеевропейской малой расы. У них гораздо выше степень пигментации, чем у северной группы. Определенные антро­пологами особенности отдельных типов этой малой расы позволяют пока говорить лишь об очень большой смешанности населения этой зоны. В восточных районах нарастает степень проявления черт монголоидности. Это - наследие древней зоны контакта евро­пеоидов и монголоидов эпохи мезолита. Влияние более поздних монголоидных групп прослеживается очень слабо.

Среди степного населения южных районов Украины и Приазовья антропологами отмече­но преобладание атланто-черноморских ти­пов южной малой расы европеоидов. Эти ти­пы распространены и среди соседних наро­дов - от Северо-Западного Кавказа до Бал­кан и Дуная. В степных районах заметно про­являются и черты монголоидности, связанные с проникновением в южнорусские степи кочевников (печенеги, половцы и др.). Среди восточнославянского населения Сибири, Сред­ней Азии, Кавказа заметно появление антро­пологических черт, типичных для групп несла­вянского населения этих регионов.

Этническая история. Происхождение вос­точнославянских народов давно интересовало ученых. Еще в прошлом веке было твердо установлено, что славяне как по языку, так и по происхождению прочно связаны с Евро­пой. В начале 20 в. известный чешский уче­ный Л. Нидерле на базе обширнейших пись­менных, лингвистических, антропологических, этнографических и имевшихся к тому време­ни археологических источников попытался воссоздать общую картину формирования и расселения славянских народов, наметив об­ширный ареал их формирования - от Карпат до низовьев Вислы и от Эльбы до Днепра. В общих чертах эта концепция разделяется и сейчас многими исследователями, хотя появ­ление новых материалов, особенно археологи­ческих, позволило во многом уточнить и де­тализировать историю формирования народов Центральной и Восточной Европы. Система­тические археологические исследования на базе современной научной методики выявили сложную картину взаимодействия различных групп древнего населения на протяжении большого хронологического периода. Безус­ловно, основная масса современного населе­ния Восточной Европы - потомки местных племен, живших здесь в течение многих сто­летий до нашей эры. Но те же археологиче­ские данные позволили правильно оценить и роль миграций, переселений и смешений при­шельцев с местным населением. Подобные процессы происходили неоднократно. За ни­ми скрывается и сложная картина этноязыко­вых процессов, вытеснение одних языков, рас­пространение других, процессы языковой ас­симиляции. Данные языкознания (работы Ф. П. Филина и др.) позволяют наметить древнейший ареал становления славянских языков - бассейн р. Припяти и Среднее Под-непровье. Но это лишь древнейший ареал. По­ка затруднительно соотнести какую-либо археологическую культуру или ряд культур с древнеславянским населением. На эту тему постоянно идут дискуссии. Даже появление первых упоминаний славян в письменных ис­точниках не уточняет мест их обитания. С до­статочной уверенностью можно утверждать, что к середине 1 тысячелетия н. э. славяно­язычные племена были расселены на обшир­ных пространствах в бассейнах рек Лабы (Эльбы), Вислы, в Среднем Поднепровье. В это же время начинается продвижение от­дельных групп славянских племен на юг, че­рез Карпаты, и на северо-восток в Верхнее Поднепровье и Верхнее Поволжье. При этом славяноязычные группы вступали с местным населением в сложные взаимоотношения, что вело к языковой ассимиляции местного насе­ления и распространению славянских языков.

Первую достаточно подробную карту рас­селения племен Восточной Европы дает нам «Повесть временных лет». Картина, нарисо­ванная летописцем, отражает уже результат сложных этнических и политических процес­сов, происшедших в Восточной Европе к 8- 9 вв. «Племена» словен, кривичей, вятичей и другие представляли собой обширные сою­зы племен, в которых кроме славянских ком­понентов входили и неславянские группы. К 8-9 вв. объединение зашло уже на­столько далеко, что большая часть населения таких племенных союзов была действительно по языку славянской, как об этом и расска­зывает летопись. В летописи специально от­мечается, какие из названных «племен» были славянскими, а какие-неславянскими (меря, мурома, мещера и др.).

Дальнейшие этнические процессы в Вос­точной Европе происходили уже в рамках Древнерусского государства. Становление феодальных отношений оказало большое влияние на характер и интенсивность этниче­ских преобразований. Образование державы Рюриковичей с центром в Киеве, организа­ция феодальной централизованной системы политической власти вызвали к жизни приня­тие христианства как общей идеологической надстройки, появление письменности, распро­странение древнерусского языка как общего официального языка нового государства, унификацию судебно-правовых норм. Актив­ная завоевательная политика киевских князей включила в состав новой державы многие соседние народы: мерю, мурому и мещеру на северо-востоке в Волго-Окском междуре­чье, весь - на Севере, водь, ижору и другие группы финноязычного населения («чудь» русских летописей) - на северо-западе. Дли­тельные взаимоотношения с кочевниками сте­пей (половцами и др.) приводили к оседанию части этих племен на юго-западных границах Киевской земли. Оказавшись в составе Киев­ского государства под воздействием его фео­дальной государственной системы, эти наро­ды постепенно ассимилировались, смешива­лись с переселенцами из других областей Древнерусского государства. Вливаясь в со­став славяноязычного населения Древней Руси они оказывали и свое влияние на мест­ные особенности в языке, культуре, обычаях.

Распад Киевского государства на отдель­ные феодальные земли привел к тому, что прежние деления по племенным союзам отошли в прошлое. Население новых крупных государственных образований, таких, как Ки­евское, Черниговское, Галицко-Болынское, По-поцкое, Владимиро-Суздальское и других княжеств, состояло из потомков разных пле­менных групп, и не только славяноязычных. Уже в 12 в. со страниц летописей исчезают последние упоминания прежних «племен». В то же время политические, экономические связи внутри княжеств постепенно объединя­ют их население вокруг феодальных цент­ров - городов. Население такого города и окружающих его земель сознавало теперь себя определенной общностью (киевляне, нов­городцы, смоленЦы, владимирцы и т. д.). Территориальные связи заняли господствую­щее место. Внутри таких земельных объеди­нений интенсивнее шло смешение отдельных групп населения, распространение общего языка (диалектов), общего самосознания. Но не следует и преувеличивать роль этих про­цессов, так как замкнутость, обособленность отдельных округ при феодальном способе производства ограничивали степень складыва­ния общности населения.

Нормальное развитие древнерусских кня­жеств было прервано татаро-монгольским на­шествием. Трудно представить себе масшта­бы разгрома и разорения, которые обруши­лись на Русь. Опустели целые области, горо­да лежали в развалинах, складывавшиеся ве­ками хозяйственные и культурные связи были нарушены. Ослабленные борьбой с татаро-монголами западные и юго-западные русские княжества были захвачены усилившимся к этому времени литовским государством, а часть их - Польшей и Венгрией. Дальнейшее этническое развитие восточнославянских на­родов сосредоточилось теперь внутри трех областей.

Поступательное развитие производитель­ных сил восточнославянского населения было замедлено войнами и гнетом поработителей, но не остановлено. В силу ряда причин цент­ры хозяйственного, торгового, политического и культурного развития сместились на севе­ро-восток, в лесистые области. К 15 в. за­метно выдвигается на первое месте Москов­ское княжество, возглавившее политическую и военную борьбу против Золотой орды. По­литическая роль Москвы как объединитель­ного центра всех русских земель опиралась на растущие и крепнущие экономические связи русских княжеств. Развитие городского ремесла, рост посадов и торговли, развитие сельскохозяйственного производства в лесных районах - все это усиливало тенденцию к централизации, объединению всех русских княжеств в единое целое. Московским госу­дарям удалось без особого сопротивления объединить основные русские земли под сво­ей властью в 15 в., создать сильное государ­ство и освободиться от остатков зависимости от Золотой орды.

Новое государство обеспечивало благопри­ятные условия для дальнейшего экономиче­ского развития объединенных земель. Быстро росло население городских и монастырских посадов, а вместе с этим и их торговые свя­зи. Совершенствовалась административная си­стема, организация войска. Все это потребо­вало единообразия норм государственной жизни (в налоговой системе, законах, религии и др.). Резко возросло значение письменно­сти, единого языка. Естественно, что норма­тивом, образцом такого языка стал язык мос­ковского населения, сочетавший в себе при­знаки южнорусских и севернорусских диалек­тов. Москва с ее многотысячным населением стала формировать общерусские нормы и в других областях культуры. Не следует, конеч­но, преувеличивать значение этой культуры в жизни всего населения - крестьянские массы, а они составляли 97% населения, продолжали жить интересами узкой округи, сохраняя свои обычаи, местные диалекты, местные типы костюма, местные верования. Но господст-зующий слой населения, быстро увеличивав­шееся служилое дворянство, духовенство, именитое купечество подражали теперь мос­ковским образцам жизни.

С 16 в. начинается расширение земель Московского государства. После победы над Казанским ханством русские крестьяне про­двигаются на восток и юго-восток, в Повол­жье. Это продвижение вместе с русской ад­министративной системой в ряде мест приво­дило к обрусению местных групп населения, особенно в Мордовии. Медленно, но неук­лонно шло возвращение в состав русских земель лесостепных и степных областей на юге. Продвижение все дальше на юг «засеч­ных черт», т. е. полосы укреплений против крымских татар, приводило к оседанию на новых землях мелких служилых дворян, ко­торых позднее стали называть «однодворца­ми». Эта своеобразная группа до 19 в. сохраняла обособленность в культуре и гово­ре от местного южнорусского крестьянского населения. За «однодворцами» стали пересе­ляться и крестьяне, добровольно или по воле помещиков (иногда целыми волостями). Они вместе с остатками коренного домонгольско­го населения этих областей образовали ос­новную массу южнорусского населения. Пе­реселенцы и до 20 в. сохраняли некоторые особенности в культуре, принесенные с со­бой с прежних мест.

Много неясного остается еще в истории формирования казачества. По ранним доку­ментам оно выступает как особая группа во­енно-служилого населения, сохранявшая поч­ти полную самостоятельность. От московских государей они нерегулярно получали жало­ванье боеприпасами, тканями, деньгами за службу в интересах Москвы. Сношения с ни­ми шли через Посольский приказ, как с ино­странными государствами. По происхождению казачество было очень пестрым, вбирая в се­бя удальцов из русских земель, из Причерно­морья, из тюркского населения степей, К 16 в. наметились уже центры притяжения и оседлости казачьих групп - на Волге, на Дону, у днепровских порогов, немного позд­нее - на Тереке и Урале (Яике). Большинство казачества было из русских и украинских зе­мель, исповедовало православие и сознавало свою общность с остальным восточнославян­ским населением, но в ведении своих дел стремилось к независимости, решая все дела в казачьих «кругах».

Казачьи области были притягательными центрами для всех недовольных властью фео­далов и постоянно пополнялись беглыми кре­стьянами. Но в среде казачества были неиз­бежны имущественное неравенство и соци­альное расслоение. Часть пришлого населения и здесь оказывалась на положении зависи­мых, полукрепостных «хлопов» в хуторах-по­местьях казачьей старшины. Казачье самоуп­равление и вольности правительство терпело, пока была нужда в военной силе казаков как заслоне против набегов крымских татар. В 18 в. положение меняется. Часть казачест­ва удалось закрепостить, часть (старшина) влилась в дворянство. Основную же массу пришлось определить как особое сословие, сохранившее личную свободу и некоторые права в самоуправлении. Казаки превратились в обычных землепашцев. Но за это несколько привилегированное положение они были обя­заны нести военную службу, «платить налог кровью». Запорожские казаки были выселены с Днепра в низовья Дона и на Кубань, где они вместе с украинскими переселенцами-крестьянами и частью донских казаков и рус­ских солдат составили кубанское казачество. Столь же смешанно формировались казачьи области в Сибири, Средней Азии, где в число казаков включали («записывали») и местное население - бурят, казахов, эвенков.

Старообрядцы, или староверы, не пред­ставляют собой единой группы ни в этногра­фическом, ни в социальном плане. Раскол русской церкви в 17 в. в крестьянской сре­де был воспринят как форма антифеодаль­ного протеста. Несмотря на сильное давление властей, в ряде мест сохранялись группы крестьян, не признававших официальную цер­ковь. Часть старообрядцев бежала от властей подальше, в заволжские леса, на Урал, на Алтай, в Сибирь. В Сибирь же их и ссылали целыми селами («семейские» в Забайкалье). От окружающего их населения старообрядцы отличались лишь большей патриархальностью быта да особенностями культа. В то же вре­мя у них была почти всеобщая грамотность, в том числе и среди женщин. Много было среди старообрядцев ремесленников, пред­приимчивых дельцов, купцов.

Еще одна известная группа русского насе­ления- поморы-обитали на побережье Бе­лого моря. Выделялись они тем, что основой их хозяйства были морской промысел тюле­ней и рыболовство, а земледелие и скотовод­ство отошли на второй план. Раннее развитие товарных отношений (рыбу и шкуры зверя они продавали) привело к сильной имущест­венной дифференциации в поморских селах. По происхождению большая часть поморов связана с Новгородом, откуда еще с 12 в. расселялись группы ушкуйников. Но в состав поморов вливались и местные архангельские крестьяне, и много пришлого люда, искавше­го заработка у богатых владельцев лодок и снастей.

Население южных и юго-западных русских княжеств после татарского нашествия оказа­лось в несколько ином положении. Установ­ление политической власти литовских и поль­ских феодалов не способствовало процессам интеграции населения в Польско-Литовском королевстве. Подавляющее большинство гос­подствующего класса во вновь присоединен­ных землях было резко отчуждено от кре­стьянских масс как по языку, так и по рели­гии. Стремление к увеличению эксплуатации покоренных земель со стороны польско-ли­товских магнатов и шляхты еще больше уве­личивало это отчуждение. Классовые противо­речия сливались с противоречиями нацио­нальными, религиозными и приобретали чер­ты национально-освободительных движений. Во главе этой борьбы оказались немногие по­томки прежних феодальных слоев русских княжеств, сохранивших православие, и каза­чество. Последнее постоянно впитывало в се­бя наиболее активных борцов с панской не­волей из крестьянской среды и стало факти­чески руководителем всей национально-осво­бодительной борьбы украинского народа. В этой борьбе естественным союзником укра­инцев оказалось возвысившееся и крепнущее Московское государство, с которым украин­ское население связывали не только общее историческое прошлое, языковая близость, но и общая религия, общность в культуре, пись­менности. К тому же власть польско-литов­ского государства простиралась на восток не далее Поднепровья. К востоку от Днепра ле­жали земли, хотя и слабо заселенные из-за постоянных татарских набегов, но манившие украинских крестьян возможностью избавить­ся там от панского гнета. В «слободскую Украину», находившуюся под покровитель­ством Москвы, шел поток переселенцев как из русских областей, так и из украинских. После воссоединения в 1654 г. Украины с Россией это переселение на восток усилилось.

Большая часть украинских земель, наибо­лее населенных и развитых экономически, оставалась под властью иноземцев (Польши, Турции). Польское государство и католическая церковь усилили национальный гнет к концу 17 в., запретив употребление украинской письменности, резко ограничив права право­славной церкви. Национально-освободитель­ная борьба украинцев все более принимала антифеодальный характер. Разделы Польши воссоединили большую часть украинцев в со­ставе Российской империи, но часть украин­цев (Галиция, Буковина, Закарпатье) смогли окончательно объединиться с Украиной толь­ко после 1945 г. Несмотря на национальное угнетение, преследование любых проявлений национальной культуры, украинское население и в Польше, и во владениях Австро-Венгрии сохранило свой язык, национальную само­бытность, сознание общности с другими вос­точнославянскими народами.

Разные исторические судьбы отдельных групп украинского народа повлияли на фор­мирование некоторых особенностей их куль­туры. Заметны известные различия в лексике, элементах культуры между Левобережной и Правобережной Украиной. На Правобережье больше сказалось влияние культуры польских городов, еще больше это заметно в Галиции. Но различия эти невелики и несущественны и связаны с проникновением уже городских влияний.

Для всех групп украинцев, в каких бы по­литических условиях они не жили, характерно сознание общеукраинской общности, в основе которого лежит общность языка и культурно­го наследия. Но наряду с этнонимом «Украи­на», «украинец» бытовали другие. Так, насе­ление Галиции сохраняло древний этноним «русины», идущий еще от Киевской Руси и ее княжеств. Те же корни имеют названия «За­карпатская Русь», «руснаки» (украинцы Слова­кии). В горных и предгорных районах Карпат жили несколько обособленные по культуре группы верховинцев, гуцулов и др. Отлича­лись от остальных украинцев и «полехи», на­селение украинско-белорусского Полесья по р. Припять. Переходные говоры между укра­инским и белорусским языками, своеобразная культура, сложившаяся в условиях болотисто-лесного края, отличали «полехов» от украин­цев и от белорусов.

Западнорусские княжества (Турово-Пинское, Полоцкое), оказавшись с 14 в. в соста­ве Литвы, в первое время сыграли в жизни этого государства заметную роль. Язык насе­ления этих княжеств долгое время оставался государственным языком Литвы. И сами кня­жества, хотя и разделенные на мелкие уделы, сохраняли значительную самостоятельность. После уний Литвы с Польшей началось рас­пространение католицизма как государствен­ной религии, а вместе с этим интенсивные процессы колонизации среди господствую­щих слоев. Постоянная и длительная военно-политическая борьба с Московским государ­ством еще больше обостряла в Литве эти процессы. Стараясь сохранить свои права, большая часть феодалов отказывалась от пра­вославия и родного языка. Как и на Украине, сложилось положение, при котором классо­вые различия слились с национальными. Борь­ба за свою культуру, свой язык, свою веру становилась одновременно и борьбой с маг­натами и шляхтой. Попытки распространить униатство среди крестьянских масс успеха не имели. Особенно обострились национально-классовые противоречия к концу 17 в., когда католическая церковь и власти усилили нажим: в 1696 г. был введен в качестве госу­дарственного польский язык, православие фактически было запрещено, крестьян на­сильно обращали в униатство. Но все эти ме­ры оказались малорезультативными, так как белорусский народ видел поддержку своей борьбе за самостоятельное существование в соседней России. Разделы Польши в 1772, 1793, 1795 гг. включили почти все белорус­ские земли в состав России. Белорусский на­род получил возможность развивать свою культуру в более благоприятных условиях.

Условия крепостнической Российской им­перии задерживали развитие капиталистиче­ских тенденций и формирование националь­ных рынков. Возникший еще в 17 в. всерос­сийский рынок обслуживал потребности всего государства, господствуя над местными ин­тересами. Но постепенно экономическое раз­витие привело к росту экономических связей и в национальных областях (особенно сильным этот процесс стал после отмены крепостного права). Все это сопровождалось заметными проявлениями национального самосознания, появилась украинская и белорусская интелли­генция, усилилась борьба за национальные школы, национальную литературу, самостоя­тельность национального развития. К середи­не 19 в. три близких по культуре и языку народа - русские, украинцы и белорусы сло­жились в нации.

Материальная культура восточных славян складывалась исторически на основе достиже­ний и опыта многих поколений населения Вос­точной Европы. Она имеет много общего с культурой соседних народов не только пото-м.у, что в тесном соседстве неизбежны были взаимовлияния, но и потому, что в процессе формирования самих народов в них влива­лись группы, имевшие единые или сходные культурные традиции. Большое значение име­ли и общие географические условия.

Земледелие появилось в Восточной Европе не позднее 4 тысячелетия до н. э. К 1 тыся­челетию до н. э. оно распространилось почти по всем областям, от степной зоны до таеж­ных лесов Севера. Распространение его шло из двух центров - Поднепровья и Среднего Поволжья. Постепенно у населения Восточной Европы сложились хозяйственные комплексы, сочетавшие в себе земледелие и скотоводст­во с другими отраслями хозяйства - охотой, собирательством, рыболовством. В зависимо­сти от почвенных и климатических условий можно выделить два основных типа использо­вания земли. В степных и лесостепных зонах земледелие базировалось на разных видах перелогов, когда постоянно распахивались участки целинных земель или залежей. Не­сколько лет такие поля давали хороший уро­жай, потом их забрасывали на много лет, превращая в залежь для восстановления пло­дородия. В соответствии с этим употребля­лись и определенные наборы орудий обра­ботки земли - для взмета целины и зале­жей - тяжелые плуги, иногда с колесным пе­редком; для обработки старопахотных полей служили более легкие орудия рального ти­па. Поля засевались пшеницей, ячменем, ов­сом, бобовыми. Поблизости от поселений, в огородах разводили овощи (капусту, лук, свеклу и др.). Здесь же сеяли и технические культуры - лен, коноплю. С 18 в. широко распространились на Украине и в некоторых южнорусских областях подсолнечник, сахар­ная свекла, томаты. Меньшие площади зани­мал картофель.

В лесных областях сложился иной хозяйст­венный Комплекс, основанный на использова­нии либо лесного перелога, либо подсечно-огневого земледелия в чистом виде. И в том и в другом случае перед посевом вырубался участок леса. Когда срубленные кустарники и деревья подсыхали, их жгли. На таком по­ле, удобренном золой, сеяли ячмень, рожь, овес, гречиху, просо, бобовые. За два-три го­да земля истощалась, и ее пускали под поко­сы или забрасывали, разрабатывая новые уча­стки. В таких условиях для обработки земли применяли иной тип орудий - сохи, хорошо приспособленные к работе на небольших лес­ных полях с тонкой подзолистой почвой. Крестьяне создали много модификаций пахот­ных орудий, каждая из которых была хорошо приспособлена к местным особенностям почвы (плуги-косули, разные типы сох). Для за­делки семян в землю служили бороны. Ору­дия уборки урожая и трав были более одно­типны. Жали серпом. Косили разными типами кос. Перед обмолотом обязательно выдержи­вали снопы на поле. В северных и северо-за­падных районах их еще и подсушивали в ови­нах, ригах.

Скотоводство восточнославянских народов было тесно связано с земледелием. Преобла­дало пастбищно-стойловое содержание скота. Только в Карпатском регионе было развито отгонное скотоводство, да в 19 в. в степях Причерноморья развилось овцеводство в зна­чительных размерах. Крупный рогатый скот, лошади, овцы, свиньи, домашняя птица были обязательной принадлежностью обычного крестьянского хозяйства. Скот использовали как тягловую силу и для получения молока, шерсти, мяса, кож. В зонах подзолистых почв большое значение имел и навоз как удобре­ние для полей. Очень рано возникшая, с 11- 12 вв., система трехпольного севооборота не могла обходиться без удобрения навозом.

В 19 в. роль охоты, рыболовства в боль­шинстве мест сошла до уровня подсобного занятия или любительства. Но там, где еще достаточно было дичи и рыбы, эти занятия были постоянными и играли заметную роль в хозяйстве семьи. Большим подспорьем для крестьян было собирательство. Не только ягоды, орехи, грибы, но и многие виды трав шли в пищу. В голодные годы и весной это спасало многих от смерти.

Географические условия и социально-политические, экономические факторы сказались на особенностях расселения, типах поселений и крестьянских дворов. В степной зоне селились крупными селами либо вытянутого уличного, улично-квартального плана, либо кучевыми селами, с запутанными кривы­ми улочками. Такие улочки когда-то помога­ли обороняться от конных налетов татар. Чем дальше к северу, тем малодворнее поселки. К 19 в. они уже приобретают определенный порядок - рядовой или уличный. Были и дру­гие виды поселений. Типология крестьянских дворов также меняется в широтном направ­лении. В севернорусских областях сложились внушительные комплексы жилых и хозяйст­венных построек, объединенных под одной крышей. Такие хоромы, рубленные из круп­ных бревен, и сейчас еще можно встретить в северных деревнях. В центральных русских районах и в лесной Белоруссии жилые поме­щения были пониже, хозяйственные построй­ки ставили рядом с домом или позади него. В южнорусских районах и на Украине, юго-западной Белоруссии дом и дворовые по-» стройки располагались либо свободно, либо по периметру двора. На Украине и в Бело­руссии сохранялась ориентация дома по сто­ронам света.

Гораздо больше этнографической специ­фики можно обнаружить в народной одежде. Ее производство до недавнего времени было одним из видов домашнего ремесла. Выра­щивали сами лен, коноплю, сами получали шерсть и пряли ее, сами обрабатывали кожи. Женщины были обязаны напрясть, наткать все необходимое для семьи. Такое домашнее производство, а также ряд суеверных пове­рий, считавших отдельные виды одежды обе­регом, защитой от злых сил, долго сохраняли традиционные, очень устойчивые типы в одежде. Основой и женской и мужской одежды была рубаха, у мужчин до колен, у женщин - длиннее. Мужские рубахи однотип­ного туникообразного покроя. Только у рус­ских ряда областей бытовала рубаха с косым разрезом ворота. Гораздо больше разнооб­разия было в покроях женских рубах, напри­мер рубахи с косыми поликами в южнорус­ских областях, рубахи с прямыми поликами в Поднепровье. Были и другие разновидности рубах. Столь же интересны и типы традици­онной «горничной» одежды. Во-первых, эта одежда у женщин отражала деление по по­ловозрастным группам. Носить ее могли толь­ко женщины. Во-вторых, область распростра­нения разных типов такой одежды как будто совпадает с ареалом расселения древних этнокультурных общностей. Так, клетчатые юбкообразные комплексы, как правило, сов­падают с регионом расселения индоевропей­ских групп. Аналогичные им полосатые юбки

характерны для более северных районов, т. е. совпадают с зоной распространения уг­ро-финских языков. Такая одежда шилась обязательно из полушерстяной ткани, обиль­но украшалась, расцвечивалась.

Сарафан, или ферязь, как тип женской гор­ничной одежды появился много позднее. Воз­никновение его связано с преобразованием верхней одежды типа свиты, сукмана в гор­ничную. Сарафан был распространен в цент­ральных и северных русских областях и у не­которых соседних народов (карел, вепсов, ко­ми, мордвы и др.).

Еще более интересны для этнографии жен­ские головные уборы восточнославянских на­родов. Они были строго различны у девушек и замужних женщин. Одевание женского го­ловного убора было в традиционной свадеб­ной обрядности кульминационным моментом всего обряда. Девичьи уборы оставляли голову открытой сверху, с ними сочетались и прически - распущенные волосы или запле­тенные в одну косу. В 19 в. выработались уже определенные типы девичьих перевязок. В южнорусских областях, у украинок, бело­русок в обычае были венки, да и многие перевязки в центральных областях напомина­ют такие венки по орнаменту и форме. Жен­ские головные уборы обязательно были глу­хими, закрытыми, чтобы ни один волос не был виден. В свою очередь женские уборы подразделялись на повседневные (небольшая шапочка - чепец, повойник и платок) и празд­ничные или обрядовые, состоявшие из многих частей и имевшие иногда причудливые слож­ные формы. Интересно, что типы крестьян­ских обрядовых головных уборов совпадают (хотя далеко не всегда и не во всем) с аре­алами распространения и некоторыми осо­бенностями височных колец у восточносла­вянских племен.

Верхняя одежда была более универсаль­ной, не было сильных различий между муж­ской и женской. Это кафтанообразные свиты, чуни, сукманы, более широкие по покрою армяки, тулупы. Из овчин шили кожухи, ко­торые у русских позднее стали звать шубами. Ноги обертывали онучами. Обувь была разных покроев: постолы или опанки - кусок кожи, схватывавший ступню и стянутый вокруг щи­колотки, сапоги. Носили и лапти, плетенные из бересты, липового лыка, коры вяза, ивы. Обнищание крестьян в центральнорусских де­ревнях сделало этот тип обуви чуть ли не единственно возможной.

Особый интерес вызывает украшение одежды орнаментом - вышитым или тканым. В образах орнамента дожили до наших дней многие персонажи древних языческих верова­ний. Типология орнамента и история его раз­вития изучены еще недостаточно и обещают много интересных выводов, в том числе и по этнической истории народов Восточной Ев­ропы.

Общинная организация у восточных славян существовала долго. Но за внешними форма­ми общинных порядков скрывались сложные реальные отношения внутри крестьянского мира, «громады», имущественное неравенство и жестокая эксплуатация. В семейной организаци до 20 в. сохранялись как сложные боль-шесемейные коллективы, объединявшие не­сколько поколений, так и наиболее распрост­раненные малые семьи. Внутренние взаимоот­ношения в семье и этика поведения подчиня­лись суровым правилам строгого разделения труда между членами семьи. Условия жизни крестьян сохраняли многие традиции взаимо­помощи соседской, семейной. Этим объясня­ется и наличие связей между родственника­ми, которые обычно называют патронимией. Такие связи отразились в бытовании до 20 в. сложной терминологии родства и свойства.

По официальному вероисповеданию рус­ские, украинцы и белорусы относились к православной церкви христианской религии. Но само христианство в народных массах вос­принималось как внешний, официальный об­ряд. Даже святых, канонизированных церко­вью, крестьяне «приспособили» на роль по­кровителей своих нужд и интересов. Святой Николай считался патроном ремесленников, торговцев, Георгий-Победоносец слыл покро­вителем скота и пастухов, Параскева-Пятница считалась заступницей и покровительницей женщин и женских занятий. Словом, в облике святых продолжали жить представления, свя­занные с прежними языческими божествами. Сохранялись и верования «малого пантеона»: мир, по представлениям крестьян, был населен лешими, домовыми, русалками, упырями. Сохранились и суеверные почитания живот­ных (медведя, курицы, ворона). Подобное «язычество» мирно уживалось с церковью. И в церковные обряды вошли некоторые древние обряды (угощение медом в медовый спас, обрядовая каша «кутья» на похоронах и др.). Достаточно полно сохранялся и цикл календарных обрядов - сочельник, маслени­ца, троица, праздник Ивана Купалы. Церковь лишь вписала в этот цикл свои праздники. Сама же обрядность была пронизана древни­ми языческими чертами. Много следов древ­них верований сохранилось и в фольклоре (волшебные сказки).

Обрядность, семейная и календарная, бы­ла средоточием богатейшего художественно­го творчества народа (песни, пляски, игры).

В художественной форме народ передавал и исторические предания (русские былины, ду­мы на Украине) и лирические переживания (песни), и юмор, сатиру на господ (бытовые сказки, кукольный театр). Разыгрывались и сложные драмы («Царь Максимилиан», «Лод­ка»).

Неистощимая художественная фантазия и мастерство проявлялись и в ремесленных за­нятиях. Орнамент, расписные сцены украшали предметы быта, утварь, орудия труда, жили­ще. Уже с 16 в. стали возникать и центры художественного производства. Гжель под Москвой славилась гончарами, на Украине возникли стеклодувные мастерские, волжские села производили расписную деревянную по­суду, сундуки. Таких центров было множест­во по всем восточнославянским землям. В конце 19 - начале 20 в. земские власти и демократическая интеллигенция пытались раз­витием художественных промыслов решить острые проблемы русской деревни. Под их влиянием возникли такие известные произ­водства, как лаковая миниатюра Федоскина, производство расписных подносов в Жестове и др.

Подлинный национальный расцвет во всех областях культуры, во всех сферах жизни на­чался лишь после Великой Октябрьской со­циалистической революции. Советская власть, социалистический строй создали действитель­ные условия для полного развития каждой на­циональной культуры на самой широкой, об­щенародной основе. Только в СССР каждая республика обрела свою государственность, национальные искусства (театр, литература, кино), образование на национальном языке. Новый подъем испытало народное творчест­во, сохранившее и продолжившее древние художественные традиции народов. Вместе с этим укреплялись и развивались интернацио­нальные связи во всех областях культуры, обогащая и дополняя культуру каждого на­рода.

В настоящее время некоторые исследователи связывают с праславянами, кроме лужицких, еще одну группу племен, изученную достаточно хорошо за последние годы. Эти племена обитали в междуречье среднего Днепра и верхнего течения Буга. Они оставили после себя культуру, названную археологами чернолесской . Эта культура, как и лужицкая, относится к раннему железному веку. От предшествующей белогрудовской культуры, распространенной на той же территории, она отличается прежде всего исчезновением каменных орудий. Правда, чернолесцы еще широко пользовались костью в качестве сырья для изготовления своих орудий, которые стали значительно разнообразнее. На поселениях часто попадаются костяные и роговые мотыги для обработки земли, тупики для обработки кожи, костяные стрелы, дротики, костяные псалии от удил. Довольно часто встречаются литейные формы. Так, на Субботовском городище, относящемся к этой культуре, было найдено более двухсот обломков литейных форм, служивших для отливки браслетов, булав и кельтов. Появляются железные вещи. Материал поселений этого времени говорит о широких связях с Западом и Востоком. В этот же период возникают укрепленные поселения, что свидетельствует о накоплении богатств внутри родовых общин и о процессе распада родового строя.

С чернолесской культурой связано также большое количество курганов. Археологи находят в них одиночные и коллективные захоронения или коллективные погребения кремированных покойников в урнах. Кроме того, на этой же территории часто встречаются бескурганные грунтовые могильники, где кремированный прах умерших хранился в урнах. Эта группа погребений близка могильным памятникам лужицкой культуры, что говорит, по-видимому, об этнической близости создателей обеих культур.

Все эти памятники датируются VIII - первой половиной VII в. до н.в.

К группе праславянских племен относятся также племена милоградской культуры , распространенной на территории Южной Белоруссии по правобережью Днепра, приблизительно от Жлобина до устья Припяти. В результате работ на памятниках этой культуры выявлено два типа городищ: одни расположены на высоких береговых мысах, другие - среди болот, в низинах. На городищах были открыты слегка углубленные в почву жилища квадратной формы. Богатые и разнообразные материалы, найденные на поселениях, позволяют представить хозяйство милоградцев. Земледелие и скотоводство составляли его основу, охота и рыболовство имели подсобное значение. Население знало обработку железа и меди. Бескурганные грунтовые могильники располагались обыкновенно рядом с поселениями. Как и другие праславянские племена, милоградцы сжигали своих мертвых. Так, у городища Горошков в неглубоких ямах были обнаружены остатки трупосожжений и следы сооружения в виде углубленного в землю столбового жилища, внутри которого находились кальцинированные кости. Это - остатки своеобразного «домика мертвых».

К югу, в области Киевщины, в это же время обитали родственные милоградским племена подгорцевской культуры . К северу от милоградских племен проживали племена, известные в археологии под именем племен культуры штрихованной керамики , связываемой с балтами. А к востоку жили племена так называемой юхновской культуры , отношение которой к славянскому этногенезу неясно. По-видимому, значительно позднее, в самом конце I тысячелетия до н.э., племена юхновской культуры были славянизированы племенами зарубинецкой культуры.

Рассматривая культуру праславянского населения Центральной Европы и правобережного Приднепровья, следует отметить высокий уровень развития производительных сил и общественного строя. Перед нами общество, знающее земледелие, оседлое скотоводство, обработку металла. Характер укрепленных поселков свидетельствует о напряженных отношениях между родовыми общинами. Это - патриархальное общество.

Краткое изложение теоретических вопросов

План изучения темы

1. Племена и народы Восточной Европы в древности.

2. Влияние географических особенностей: природная среда и человек.

3. Восточные славяне в VII-VIII вв.

Основные понятия : индоевропейская общность, язычество, племенные союзы, военная демократия, вече, князь, дружина, дань.

Славяне принадлежат к числу индоевропейцев (ариев). Эти народы с родственными языками (индоевропейская языковая семья) населяют значительную часть Евразийского материка. Индоевропейцами (ариями), помимо славян, являются: германцы, кельты, романцы, греки, иранцы, индусы. Языковеды установили, что разделение индоевропейского языка на отдельные ветви (индоиранскую, славянскую, германскую) произошло в начале III тыс. до н.э. Вопрос о том, откуда пришли европейцы, остаётся открытым. По наиболее убедительным версиям, корни их уходят в Малую Азию VII тыс. до н.э., Северную Месопотамию, Западную Сирию, Армянское нагорье. Есть предположение, что родина ариев – Челябинская область. Выделение древних славян из индоевропейского единства произошло во II – I тыс. до н.э. Общее самоназвание «славяне» (в древности - «словене») обозначает словесные, говорящие в противоположность другим племенам, говорящие на непонятных языках (немые, немцы). В VI в. н.э. славяне уже неоднократно упоминаются в иностранных источниках. Эпоха Великого переселения народов, положившая конец Римской империи, сдвинула с мест славянские племена, подвергшиеся нашествиям германцев и степных кочевников - гуннов. Славяне, подталкиваемые увеличением своей численности, были вынуждены искать новые места для жизни. В ту пора они продвинулись на территорию Балканского полуострова. Первая волна Великого переселения была связана с германцами. Во втором - третьем веках через Русскую равнину с севера на юг - из районов Прибалтики и Дании - в Крым, на Балканы и оттуда - в Южную Азию - двинулись германские племена готов. У готского историка Иордана есть упоминание о мордве, веси, мери, эстах и об онежской чуди, которые вошли в состав готского царства, созданного вождем готов Германарихом и простиравшегося на всю Русскую равнину. Под напором гуннов и славян готы были вытеснены из Причерноморья на запад, приведя в движение и другие германские племена, граничившие с Римской империей.

Так последовательно в продолжение почти целого ты­сячелетия южные степи нынешней России были предме­том спора прошлых племен: готы сменялись гуннами, гун­ны - аварами, авары - уграми и хазарами, хазары - пече­негами, печенеги - половцами, половцы - татарами. На­чиная с гуннов, Азия посылала на Европу одно кочевое племя за другим. Проникая через Урал или Кавказ в Черноморье, кочевники держались вблизи от Черноморских берегов, в степной полосе, удобной для кочевья, и не захо­дили далеко на север, в лесные пространства нынешней средней России. Леса спасали здесь от окончательного раз­грома пришлых орд постоянное местное население, состо­явшее главным образом из славян и финов .

Что касается славян, то древнейшим местом их жи­тельства в Европе были, по-видимому, северные склоны Карпатских гор, где славяне под именем венедов, антов и склавен были известны еще в римские, готские и гуннские времена. Отсюда славяне разошлись в разные стороны: на юг (балканские славяне), на запад (чехи, моравы, поляки) и на восток (русские славяне). Восточная ветвь славян пришла на Днепр вероятно еще в VII в. и, постепенно рас­селяясь, дошла до озера Ильменя и до верхней Оки.

В середине 1 тысячелетия н.э. у славян завершался процесс распада первобытно-общинного строя. Этому способствовали: широкое распространение железа, развитие земледелия и скотоводства, зарождение ремесла. Районом расселения союза склавинов были земли на западе от Днестра, а племенного союза антов - Поднестровье и Среднее Поднепровье. На рубеже 5-6 вв. анты совместно со склавинами вступили в борьбу с Византийской империей. В VIII – IX вв. славяне делятся три большие группы:

- южные славяне (склавины - предки болгар, македонцев, серборхорватский народ);

- западные славяне (венеды - предки поляков, чехов, словаков);

- восточные славяне (анты - предки русских, украинцев, белорусов).

Проблема происхождения и расселения славян до сих пор остается дискуссионной в исторической науке, но в целом различные точки зрения сводятся к двум концепциям (см. рис.6).

Миграционная равнину)

Рис. 6 «Концепции происхождения и расселения славян».

2. Влияние географических особенностей: природная среда и человек.

Взаимодействие человека со средой в процессе производственной деятельности во многом влияет на национальный характер. На формирование общества восточных славян повлияли следующие факторы:

1. Огромные пространства (колонизация территорий).

2. Сложные природно-климатические условия (континентальный характер природной среды, наличие огромных природных богатств приводило к экстенсивному типу земледелия за счёт расширения посевных площадей; однотипность хозяйственной деятельности).

3. Соседство с кочевыми народами Евразии.

4. Преобладание общинных традиций.

Следует принимать во внимание то, что Древнерусское государство с начала своего существования было полиэтничным. В Восточной Европе вместе со славянами жили более двадцати неславянских народов. Древнерусские летописцы хорошо знали об этом и учитывали это в собственных этноисторических построениях. Описывая племенные княжения в Восточной Европе, «Повесть временных лет» сообщает: «На Белоозере седять весь, а на Ростовьском озере меря, а на Клещине озере меря же. А по Оце реце, где втечеть в Волгу, мурома язык свой, и черемиси свой язык, моръдва свой язык». Нестор еще неоднократно будет обращаться к неславянским, прежде всего угро-финским народам, которые сосуществовали с Русью в Восточной Европе.

Угро-финны и литовцы Восточной Европы в II-X вв. переживали стадию разложения родо-племенного строя. В их среде также складывались союзы племен и затем племенные княжения, хотя хронология этих явлений еще менее ясна, чем у славян. Можно допускать существование крупных племенных княжений: чудского мерьского, веского.

Нестор подчеркивает зависимое положение неславянских народов от Руси: «А се суть инии языци, иже дань дають Руси: чюдь, меря, весь, мурома, Черемись, моръдва, пермь, Печера, ямь, литва, зимигола, корсь, Норома, либь - си суть свой язык имуще». Летописец видит различие неславянских народов и Руси, во-первых, в языке (говорят на собственных языках), во-вторых, в ином происхождении (ибо Русь принадлежит к славянским народам), в-третьих, в зависимом положении (дают дань Руси).

Как справедливо заметил более четверти столетия назад В.Т. Пашуто, «и доныне в сущности остается не поколебленным взгляд, что Древнерусское государство возникло в результате насильственного объединения племен и охватило огромный кусок восточноевропейской территории». Речь идет о славянских и неславянских племенах. Этот взгляд поныне разделяется многими историками, хотя и лишен Источниковых оснований.

Главный путь, которым неславянские земли вошли в состав Киевской Руси, - это в основном мирная колонизация, освоение и заселение их славянами.

Ни письменные, ни вещественные источники не дают оснований утверждать сколько-нибудь заметную насильственную колонизацию славянами иноязычных племен и их земель. До сих пор археологам не удалось найти следов масштабной принудительной колонизации. Имею в виду остатки разрушенных и сожженных поселений и протогородов, костяков людей, умерших насильственной смертью, и пр. Приходится признать правоту М.К. Любавского, в 20-е гг. нашего столетия обобщившего свидетельства источников о заселении Верхневолжского и Окского бассейнов и пришедшего к выводу, что, начиная с доисторических времен, основную роль в нем сыграло стихийное народное движение. Именно народной колонизации обязаны своим появлением многочисленные погосты и волости, села и сельца. Намного позже в колонизационном процессе проявится организующая роль феодалов, князей и бояр.

К сожалению, невозможно определить хотя бы приблизительную хронологию очень протяженных во времени процессов расселения славянских племен по восточноевропейской равнине и их отношений с неславянами. Нет сомнений, однако, в том, что эти отношения берут начало в очень ранние, безусловно, догосударственные времена существования восточных славян. Например, кривичи, начавшие формироваться на будущей Псковщине, унаследовали от тамошнего балтского населения некоторые детали погребального обряда и в эпоху дальнейшего расселения в Витебско-Полоцком Подвинье и Смоленском Поднепровье осваивали земли днепро-двинских балтов. А славяне, пришедшие на Оку под водительством Вятко, продолжали формироваться в этнокультурных контактах с местным населением, впоследствии славянизированным. Логично допустить, что подобное расселение славян не вытесняло совсем местные племена, а пополняло их земли «разрозненными славянскими ячейками».

Относительно неплохо изучены историками и археологами обстоятельства и хронология заселения Волго-Окского бассейна славянами, двигавшимися с восточной части территории прародины. Но и тут остается немало неясных проблем, прежде всего - судьба неславянского (угро-финского) населения этого Залесского края, мери. Последнее время археологи установили, что в этом регионе древнерусская народность формировалась в основном в X-XI вв. и что вещественные памятники, оставленные Мерским населением, были относительно «чистыми» в этническом плане вплоть до X в., а далее меря входит как один из субстратных компонентов в древнерусскую материальную и духовную культуру.

Значительно раньше появились славяне в бассейне озера Ильмень. В конце VII в., продвигаясь из более южных районов, они начали расселяться на северо-западе. Археология свидетельствует, что в VIII в. в Центральном Приильменье появляется вторая волна славянской колонизации. То были новгородские словены, земледельческое население с относительно развитым хозяйством. Они постепенно ассимилировали немногочисленное и разъединенное угро-финское население.

Особенно рано, где-то в конце V в., начинается славянская колонизация Юго-Восточной Европы. А в II-X вв. древнерусское население Южного Поднепровья было представлено потомками племен уличей и оседлой части алано-болгарских племен, переместившихся из Подонья под давлением печенегов. Южные степи, Понизья Дона, Днестра и Дуная были колонизованы восточными славянами также в догосударственные времена. Однако в древнерусскую эпоху от когда-то компактных и многочисленных славянских поселений там впоследствии остались лишь некоторые, о чем красочно повествует Нестор. Рассказывая о расселении славян на юге, он замечает: «А улучи и тиверьци седяху бо по Днестру, приседяху к Дунаеви. Бе множьство их: седяху бо по Днестру оли до моря, и суть гради их и до сего дне». Речь идет, вероятно, об остатках тех городов - городищах. Главной причиной оттеснения восточных славян от Черного моря и устьев больших рек было нашествие печенегов в X в., которых в XI в. сменили другие кочевники - половцы. Эта мало исследованная южная славянская колонизация издавна встречалась с могучим встречным потоком кочевников: аваров, тюрков-болгар, угров, печенегов, торков, половцев, наталкивалась на сильное сопротивление Византии и Хазарии.

Достаточно рано, по крайней мере с IX в., завязывались политические отношения между союзами славянских и неславянских племен на Севере. Уже в первых записях датированной части «Повести временных лет» (с 852 г.) встречаем известия о федеративном объединении на северо-западе, состоявшем из двух славянских (словены и кривичи) и двух угро-финских (чудь и меря) союзов племен, скорее, племенных княжений. Под 859 г. (дата условная, как и почти все годы, проставленные позднейшими летописцами в рассказах о IX и большей части X вв.). Нестор сообщает, что «имаху дань Варязи из Заморья на чюди и на словенех, на мери и на всех кривичех». Славяне и неславяне названы здесь вперемешку, что и навело В.Т. Пашуто на мысль о существовании в то время конфедерации этих народов. Далее эти племенные образования «изъгнаша варяги за море, и не даша им дани и почаша сами в собе володети». Упомянутая конфедерация славян и неславян была, по-видимому, стойкой, о чем свидетельствуют последующие страницы летописи. А «согласованное действие четырех земель свидетельствует об усилении тенденции к их слиянию, ускоренной северной (варяжской. - Н.К. ) опасностью».

Союзы славянских и неславянских земель сложились, как видим, еще до образования Древнерусского государства. На севере их ядро составили новгородская Словенская земля и полоцкая Кривичская. В длительном и неоднозначном процессе образования древнерусской государственности неславянские земли попали в подчиненное положение. Когда с конца IX в. начался первый этап объединения Руси, государственный центр в Киеве постепенно присоединял и неславянские земли, превращая их в объект нарастающей государственной, а затем и феодальной эксплуатации. Часть неславянских народов растворилась в славянском этносе (мурома, водь, ижора, позднее - меря), другая устояла. Так, совокупность эстонских племен слилась в Чудскую землю, а укшайтско-жемайтско-ятвяжских - в Литву.

Неславянские союзы племен Восточной Европы на первых порах строительства Древнерусского государства были ее союзниками, быть может, и подневольными. Рассказывая о знаменитом походе Олега из Новгорода на Киев около 882 г., следствием которого стало объединение восточнославянских племен (что принимается современной наукой за начальную дату существования Древнерусского государства), Нестор пишет: «Поиде Олег, поим воя многи, варяги, чудь, словени, мерю, весь, кривичи...». Точно так же неславянские племена пребывали в составе громадного войска Олега, двинувшегося в 907 г. на Царьград: «Иде Олег на Грекы, Игоря оставив Киеве, поя же множество варяг и словен, и чюдь, и словене, и кривичи, и мерю, и деревляны...». Но в войске преемника Олега Игоря, также ходившего на Царьград в 943 г., представители неславянских народов уже не упоминаются. Логично допустить, что одни из них (меря) были к тому времени уже поглощены Киевской Русью, другие не имели с ней союзнических отношений. В дальнейшем летопись ни разу не упоминает воинов из чуди, веси, мери и других угро-финских народов в составе войска русских князей.

Археологические исследования подтверждают как политическое сосуществование славян и неславян, так и бытование славяно-финно-угорского, славяно-тюркского, славяно-иранского и славяно-балтского социально-культурного симбиоза в Восточной Европе. Следует считать несомненным прогрессивный характер влияния Руси на подвластные народы. Восточные славяне-земледельцы, носители более высокой культуры, положительным образом влияли на неславян, бывших в основном охотниками и скотоводами. «Главной фигурой могучей экономической колонизации, развернувшейся во второй половине первого тысячелетия на Восточноевропейской равнине, был славянский земледелец... Экономический прогресс выражался во внедрении земледелия в среду скотоводческих, охотничьих и промысловых народов». Этнологи считают, что славянское экономическое и культурное влияние во многих случаях благоприятствовало даже этническому сплочению неславянских народов.

Завершая рассмотрение сюжета о вхождении неславянских народов в восточнославянские протогосударственные, а далее и государственное объединение - Киевскую Русь, необходимо подчеркнуть, что всегда в территориальном, политическом, экономическом и культурном отношениях в этих объединениях преобладал собственно славянский, далее древнерусский этнос. Сам феодальный способ производства, стимулировавший развитие государственности, возник и развивался у славян раньше, чем у подвластных им народов, долгое время остававшихся на родо-племенной стадии социальной эволюции. Киевская Русь была исторической прародиной не только российского, украинского и белорусского народов. В составе этого государства жили и приобщались к общественно-политической и культурной жизни страны десятки больших и малых неславянских народов Причерноморья, Прибалтики, европейского Севера, Поволжья, Северного Кавказа.

Древние славянские племена сыграли большую роль в этнической географии Восточной Европы I тыс. н. э. Наиболее ранние письменные свидетельства, относящиеся к I–II вв., сообщают, что они занимали значительную область Центральной и Восточной Европы. Античным историкам и географам этого периода – Плинию, Тациту, Клавдию Птолемею – они были известны под именем «венедов», группы племен, обитавших, по их сведениям, на территории от на севере до Карпатских гор на юге, по берегам реки Вистула (Висла). Название «славяне» иногда связывают с именем одного из племен венедов («суовены» по Птолемею), которое впоследствии становится основным для обозначения всей этнической группы. Готский историк VI в. Иордан сообщал уже о трех родственных союзах племен – венетах, антах и склавенах, причем местом проживания антов он называл территорию от Днестра до Днепра, а склавенов – от Савы до верховьев Вислы и до Днестра. Византийские авторы VI–VII вв. Прокопий Кесарийский, Феофилакт Симокатта и другие описывали славян, населяющих Подунавье и север Балканского полуострова.

Современная историческая наука, основываясь на этих отрывочных сведениях, а также на данных археологии, этнологии и топонимики, породила достаточно много теорий о происхождении и месте первоначального расселения славян. Однако большинство этих гипотез сходится в том, что славяне представляют собой автохтонное население Центральной и Восточной Европы, а главный период их выделения в самостоятельный этнос из индоевропейской языковой общности приходится на I тыс. до н. э. Основной территорией первоначального расселения славян (в широком понимании) можно считать земли от Одера на западе до среднего течения Днепра на востоке и от побережья Балтийского моря (между Вислой и Одером) на севере до Северного Прикарпатья на юге. На этой территории сохранились следы нескольких археологических культур, которые принимали участие в этногенезе славян: лужицкая, поморская, пшеворская, зарубинецкая, черняховская и некоторые другие. Непосредственными предшественниками славян большинство исследователей считают культуры пражского типа (пражско-пеньковская и пражско-корчакская), ареал распространения которых вписывается в очерченное пространство.

Великое переселение народов и складывание обособленных славянских групп

В I–II вв. н. э. древние славяне соседствовали на севере с германцами и балтами, также входившими в северную группу индоевропейских племен. На юго-востоке обитали индоиранские племена – скифы и сарматы, на юге – фракийцы и иллирийцы, на западе – германцы. Дальнейшее расселение и этническая история славян тесно связаны со значительными передвижениями германских, скифо-сарматских и других племен.

Во II–V вв. германские племена готов и гепидов совершили переход от южного берега Балтийского моря и нижнего течения Вислы, через славянские земли, к Северному Причерноморью. Видимо, под влиянием этого продвижения среди славян намечается обособление на восточную и западную ветви. В IV–VII вв. на огромном пространстве Центральной Азии и Восточной Европы приходят в движение множество племен. Этот процесс известен под названием «Великого переселения народов». Во второй половине IV в. совершил переход на запад через Дон, Северное Причерноморье в Центральную и гуннский племенной союз. Этот союз образовался во II–IV вв. в результате смешения тюркоязычных племен хунну (сюнну), первоначально обитавших в , с автохтонным населением Южного Приуралья и – угорскими племенами. Гунны разгромили сармато-аланские племена, занимавшие территории между Кавказом, Доном и Волгой, а затем готов в Северном Причерноморье. После этого одна часть готов (остготы) вошла в состав гуннского племенного союза, а другая (вестготы) совершила большой путь по Европе в Южную Галлию и . Сами же гунны в конце IV в. образовали государство, подчинявшее племена и народы Северного Причерноморья, Подунавья, Южного Прикарпатья. В середине V в. вождь гуннов Аттила попытался распространить свою власть на Западную Европу, но потерпел поражение в Каталуанской битве и после его смерти государство гуннов распалось.

С конца V в. племена антов и склавинов передвигаются на юг к Дунаю, в Северо-Западное Причерноморье, затем антские племена через низовья Дуная, а племена склавинов с севера и северо-запада вторгаются в пределы балканских провинций Византии, в результате чего Балканы заселяются славянами и начинает складываться южная группа славянских племен. Одновременно с этим процессом идет расселение славян в северо-западном и северо-восточном направлениях. Они заселяют земли по Нижней Эльбе и юго-западному побережью Балтийского моря, а также Верхнее Поднепровье.

В середине VI в. через волго-донские степи в Северное Причерноморье вторгся племенной союз аваров (обры или обри русских летописей), главную роль в котором играли тюркоязычные племена. Опустошив земли антов, в 560-х гг. авары вторглись в Паннонию (среднее течение Дуная), где основали Аварский каганат. Точных и постоянных границ каганат не имел. Известно, что авары совершали набеги на Византию, славян, франков, лангобардов и другие племена и народы с целью грабежа и сбора дани. С 20-х гг. VII в. в результате поражений от византийцев и восставших славянских племен начинается постепенное ослабление и распад каганата. Этот процесс был завершен на рубеже VIII–IX вв., когда Аварский каганат потерпел от Франкского королевства Карла Великого, выступавшего в союзе с южными славянами, решающее поражение. К концу IX в. авары были ассимилированы народами Подунавья и Северо-Западного Причерноморья.

Ассимиляция (этнолог.) – слияние одного народа с другим с утратой одним из них своего языка, культуры, национального самосознания.

Во второй половине VI в. степи Центральной Азии и территории между Волгой и Доном были объединены в рамках одного государства – Тюркского или Тюркютского каганата, образованного тюркоязычным (в своей основе аварским) племенным союзом. Это государство распалось в самом начале VII в. на Западно-Тюркский и Восточно-Тюркский каганаты. Западно-Тюркский каганат, включавший Северное Причерноморье и территорию между Доном, Волгой и Кавказом, просуществовал недолго, так как уже в середине VII в. сюда вторглись болгары (в современной науке их принято называть протоболгарами) – также тюркоязычное кочевое племя. Они образовали здесь свое государство – Великая , центральная часть которого находилась в низовьях Дона и на восточном побережье . На рубеже VII–VIII вв. протоболгары разделились. Одна часть – «черные болгары» – продолжала кочевать в степях между Доном и Кавказом и постепенно растворилась в массе других этносов этого региона. Существует версия, что именно от них происходит название одного из современных народов – балкарцев. Другая часть, так называемая «орда хана Аспаруха», ушла на запад, в район нижнего течения Дуная, где со временем была ассимилирована местными славянскими племенами (эта общность составила основу современного болгарского народа). В конце VII в. здесь образовалось Первое Болгарское царство. Наконец, третья группа совершила переход к северо-востоку (на среднюю Волгу и Нижнюю Каму). На этой территории ассимиляция протоболгарами местного финно-угорского населения привела к образованию этноса и государства волжских булгар (или болгар).

В VIII в. большая группа угорских племен – мадьяр, живших до этого по Яику и Ори, совершила переход на запад, через Волгу и Дон в причерноморские степи, а затем далее на средний Дунай.

Под влиянием Великого переселения народов славяне были вынуждены освоить новые территории, у них постепенно нарушалась языковая и этническая общность, и в результате сформировались три существующие доныне славянские группы: западная, восточная и южная. Южные славяне расположились на Балканском полуострове (Фракия, Северная , Далмация, Истрия) вплоть до побережья Адриатического моря и долин Альпийских гор, на берегах Дуная и до Эгейского моря. Западные славяне расселились между на западе и Вислой на востоке, побережьем Балтийского моря на севере и средним течением Дуная на юге.

Расселение восточных славян в конце I тыс. н. э.

Наиболее полную картину расселения восточно-славянских и соседствовавших с ними племен на рубеже I–II тыс. дает сопоставление сведений русского летописного свода начала XII в. – «Повести временных лет» (далее – ПВЛ) с другими письменными источниками и археологическими, этнографическими, лингвистическими материалами. Местом первоначального расселения славян ПВЛ называет среднее и нижнее течение Дуная, «там, где ныне земля Угорская и Болгарская», куда славяне, по сообщению летописца, пришли из Азии после Вавилонского столпотворения и так называемого «смешения языков». Этот сюжет, основанный на библейской легенде, не подтверждается данными археологии, но при дальнейшем изложении истории славян автор «Повести» приводит более достоверные сведения. Он сообщает, что славяне разделились на три группы – западную, южную и восточную, и что восточные славяне начали расселяться в северо-восточном направлении, постепенно заняв обширные территории Восточной Европы. Еще более важно перечисление летописью восточно-славянских племенных союзов с описанием территорий их проживания.

Согласно этим данным лесостепная область Среднего Поднепровья, между устьями рек Десны и Роси, была населена племенным союзом полян. Его название было связано с тем, что поляне, по выражению летописи, «в поли седяху». Их крупнейшим центром был Киев, возникший из нескольких поселков на «горах», а точнее холмах, расположенных на правом берегу Днепра. К западу от полян, в Полесье, в бассейнах рек Тетерев, Уж, Горынь, до Припяти на севере жили древляне. Ландшафтная особенность этого района в летописи подчеркнута тем, что древляне «седоша в лесах», откуда и название племенного союза. Наиболее известный из городов древлян – Искоростень. К северу от древлян, между Припятью и Двиной, жили дреговичи. В современном языке и некоторых западнорусских диалектах слово «дрягва» означает «болото». По Западной Двине дреговичи соприкасались с полочанами, в отношении которых летописцем указывалось, что они «седоша на Двине и нарекошася полочане речки ради, яже втечень в Двину, – именем Полота».

Область расселения ильменских словен на севере достигала реки Невы, озера Нево (Ладожское), а на западе, несколько отступая от побережья Финского залива, уходила на юг по реке Нарове и по Чудскому озеру. Автор ПВЛ сообщает, что именно словене основали Новгород. Характерно, что словене, в отличие от других племен, «прозвались своим именем», т. е. сохранили общее наименование славян. Очевидно, это было связано с тем, что данная часть славянской этнической общности, по мере продвижения на новую территорию, оказалась в иноязычном окружении. Самоназвание «славяне» (видоизмененные – «склавены», «склавины», «суовены» и др.) изначально имело значение «владеющий словом, речью», и подчеркивало отличие от иноплеменников, по-славянски не говорящих. Поэтому ильменские словене, соседствующие с финно-угорскими и балтскими племенами, сохранили этот этноним. Подобным образом возникли этнонимы «словаки» и «словенцы», так как эти народы также оказались на периферии славянского расселения, в окружении иноязычных племен.

Верхние течения Днепра, Волги и Западной Двины, доходя до Псковского озера на западе, занимали кривичи, племенным центром которых был Смоленск на Днепре. В левобережье Днепра, по реке Сож и ее притокам находилась область расселения радимичей, а по Оке, в ее верхнем течении – вятичей. Названия этих двух союзов племен летописец объясняет не географическими особенностями их мест проживания, а именами родоначальников – Радим и Вятко. К северо-востоку от полян, в поречьях Десны, Сейма и Сулы жили северяне. Этот термин также имеет «географическое» происхождение, так как ПВЛ описывает славянские племена, с точки зрения полян, для которых такое обозначение северных соседей вполне естественно. Кроме того, если верить утверждению автора летописи, северяне происходили от кривичей, следовательно, сместились в Среднее Поднепровье с севера, что тоже могло послужить мотивом для наименования.

К западу от полян и древлян проживали бужане, «зане седяше по Бугу», позднее получившие название волыняне. Заселенная ими территория охватывала оба берега Западного Буга и верховья Припяти. Возможно, что предшественником бужан (волынян) было племенное объединение, известное летописцу под именем дулебов и распавшееся к Х в. К восточным славянам относились и племена белых , занимавшие в основном северо-западные склоны Карпатских гор. Наиболее южными племенами восточных славян были уличи и тиверцы, которые населяли побережье Днестра и земли между Южным Бугом и Прутом. Правда, их этническая принадлежность достаточно спорна. Некоторые исследователи предполагают, что это были тюрко-язычные или ирано-язычные племена, находившиеся под сильным культурным влиянием славян.

Стоит еще раз подчеркнуть, что перечисленные этнонимы обозначали большие союзы племен, которые имели внутренние подразделения. Однако письменные источники не дают о них сведений, поэтому выделение их возможно только на основе археологических данных. Тем не менее летописный свод неоднократно подчеркивает единство всех восточно- славянских племен, в основе которого лежала общность языка.

Таким образом, территория расселения восточных славян, согласно ПВЛ, представляется весьма обширной. Граница ее на западе проходила от впадения Невы в Финский залив вдоль побережья к р. Нарве; тянулась по Чудскому и Псковскому озерам; пересекала Западную Двину в среднем течении; затем от среднего течения Немана проходила к верховьям Вислы; через северную часть Карпатских гор шла на юг к реке Серет и по Дунаю к . Северная граница расселения восточно-славянских племен от Невы пролегала по южной оконечности озера Нево (Ладожское), рекам Сясь, Чагода, Шексна, на Волгу, до Нерли на Клязьму, с Клязьмы на Москву-реку, по ней на Оку и, захватывая верховья Дона, Оки, Сейма, спускалась по реке Псел на Днепр. На юге, от устья Псела, граница направлялась вверх по Днепру и, не доходя реки Рось, уходила на запад к Южному Бугу, а затем по Бугу к , известному в древности как Русское.

Эти границы восточно-славянского населения сложились к концу IX – началу Х в. Вполне естественно, что они достаточно условны. Соприкосновение с соседними народами в приграничных районах приводило к значительным смещениям. Это нашло отражение в том, что в ряде случаев наблюдается выход восточно-славянского населения на соседние территории. В этом расселении можно отметить три направления. Одно – на нижний Дунай и Балканы – ко времени образования Древнерусского государства в значительной степени ослабло. Второе – на север и северо-восток. Уже к концу IX – началу Х в. славянское население из окрестностей Новгорода достигает Онежского и Белого озер, рек Свирь, Шексна и оседает на территориях занятых финно-угорскими племенами. Аналогичная ситуация сложилась в окско-клязьминском междуречье, куда проникали вятичи и кривичи. Третье направление – южные районы. Существовал ряд трудностей в заселении и освоении плодородных лесостепных и степных земель, среди которых защита от кочевников представляется одной из главных. Славянское население то выдвигалось вперед, то откатывалось назад. Однако отдельные потоки славян проникали достаточно далеко. Некоторые восточные авторы IX–X вв. отрывочно упоминают о существовании славянского населения на территории Хазарского каганата уже в VIII в. Славяне появляются на Дону, где центром колонизации в конце Х в. стало поселение Белая Вежа (на месте хазарского города Саркел), при пересечении сухопутного пути с донской водной магистралью. Славянское население продвигается и на побережье Азовского (Сурожского) и Черного (Русского) морей.

География неславянского населения Восточной Европы

Источники позволяют нанести на карту основные племенные группы, которые населяли в это время различные территории Восточной Европы и соседствовали с восточно- славянскими племенами. Территории от Дуная до Вислы и Западного Буга занимали племена западных славян: , моравов, вислян, мазовшан. На юго-западе с конца IX в. соседями восточных славян стали венгры (мадьяры), смешавшиеся здесь со славянским, аварским и другим населением, романские племена валахов (волохов), а по нижнему Дунаю – южные славяне (болгары).

Северо-западными соседями восточных славян были летто-литовские (балтские) племена. Область их расселения охватывала Восточную Прибалтику от нижнего течения Вислы до Псковского озера. К ним относились пруссы, населявшие побережье Балтийского моря между устьями Вислы и Немана. Земли по правому берегу Западной Двины вплоть до Псковского озера занимало племя летьгола (латгалы), а их соседями на юге и юго-западе была зимегола (земгалы). Побережье Балтийского моря (Западная ) населяла корсь (курши). Область расселения ятвягов и литвы охватывала бассейн реки Вилия между Западным Бугом и Неманом, а между устьем Немана и Западной Двиной жило племя жмудь (жемайты), в среднем течении Немана с ними соседствовали аукштайты. В XI–XII вв. в бассейне реки Протвы, притока Москвы-реки, жило племя голядь, также принадлежавшее к группе балтских племен. Оказавшись в окружении славян, оно было очень быстро ассимилировано ими.

Лесные районы севера и северо-востока Восточно-Европейской равнины занимали финно-угорские племена. Чудь (эсты) населяла территорию от Чудского озера до Финского и Рижского заливов. Южнее, по побережью Рижского залива, в устье Западной Двины обитало племя ливь (ливы). Позднее оно дало название этой территории (Лифляндия, Ливония) и Ливонскому ордену. Побережье Финского залива между реками Нева и Нарова населяло племя . По Неве и вокруг Ладоги располагалась корела. Значительную территорию между Ладожским, Онежским и Белым озерами, ограниченную с севера Свирью, а с востока Шексной, населяла весь (вепсы). ПВЛ называет весь коренным населением города Белоозеро. К северо-востоку от Белого озера, в бассейнах Онеги и Северной Двины жили племена, получившие в русских источниках название чуди заволочской. Племена, жившие в Верхнем Прикамье и бассейне Вычегды, известны под названием пермь. (приблизительно от Шексны до Оки) и берега озер Ростовского и Клещина населяло племя меря. Именно мерянам обязан своим возникновением Ростов. Их соседями были обитавшие по левому берегу Волги черемисы (мари). Среднее течение Оки занимала мещера, а нижнее – мурома. Племенным центром последних был город Муром. В правобережье средней Волги жили племена мордвы. Отдельные мордовские поселения заходили далеко на запад по Оке, Цне и Хопру. К югу, вдоль Волги, шли земли, населенные буртасами, в этническом отношении близкими .

К востоку и юго-востоку от финно-угров и восточных славян располагались тюрко-язычные племена. К ним относятся волжско-камские булгары (болгары), область расселения которых на востоке начиналась от впадения реки Белой в Каму, на западе тянулась до средней Волги, а на юге доходила до . Степная территория, лежащая полосой от бассейна Яика (Урала), через нижнюю Волгу и до нижнего Днепра, представляла собой область расселения кочевых племен. Во время и после Великого переселения народов эта зона была очень оживленной магистралью передвижения разнообразных этносов из Центральной Азии в Европу. Примерно в конце IX в. степи между Доном и Южным Бугом заняли печенеги, представлявшие собой конгломерат племен тюркского и финно-угорского происхождения. Однако к середине XI в. печенежские племена сменили половцы (кипчаки), которые соседствовали с восточными славянами до татаро-монгольского нашествия XIII в. С этого времени обширную степную территорию от до Северного Причерноморья восточные письменные источники называют Дешт-и-Кипчак, а русские – Половецкая степь.