Третий принцип уголовного законодательства и уголовной ответственности - принцип вины. Он раскрывается ст. 5 УК РФ так:
"1. Лицо подлежит уголовной ответственности только за те общественно опасные действия (бездействие) и наступившие общественно опасные последствия, в отношении которых установлена его вина.
2. Объективное вменение, то есть уголовная ответственность за невиновное причинение вреда, не допускается".
Вина - родовое понятие двух форм: умысла и неосторожности и четырех видов: прямого умысла, косвенного умысла, легкомыслия, небрежности. Вина представляет собой психическое, субъективное отношение лица к содеянному в форме умысла или неосторожности. Постулат древнего римского права гласит: "Нет преступлений, нет наказания без вины" ("Nullum crimen, nulla poena sine culpa").
Требование о виновном совершении объективно общественно опасного деяния носит принципиальный характер. Без умысла либо неосторожности объективно вредное поведение человека оказывается сродни действию природных сил либо агрессии животных. Минуя виновную осознанность лица, детерминантами ущерба становятся внешние силы. Невиновное причинение вреда в уголовном праве называется "случаем" или "казусом". Вина включена в основание уголовной ответственности как обязательная подсистема таковой (см. ст. 8 УК РФ).
Невиновное причинение вреда непригодно для наказания лица, причинившего такой вред. Наказание, согласно ст. 43 УК РФ, преследует цель исправления осужденного и предупреждения совершения преступлений другими гражданами. Наказывать лицо, невиновно причинившее вред, означало бы наказывать законопослушного человека, который был не в состоянии, не должен или не мог предвидеть наступление общественно опасных последствий и предотвратить их. "Повинны" в случившемся внешние силы, оказавшиеся не подвластными лицу в конкретной ситуации. Например, если в результате легкой встряски за борта пиджака прохожего тот падает на землю и умирает потому, что у него оказались аномально хрупкие сосуды головного мозга, о чем никто не знал, то хотя объективная связь между действиями лица и лишением жизни потерпевшего здесь наличествует, субъективная связь отсутствует. Это - "случай" или "казус" (см. ст. 28 УК РФ). Принцип виновного, субъективного вменения в ответственность содеянного исключает объективное вменение.
УК РФ 1996 г. существенно прогрессировал в воплощении принципа вины. Сконструирована отдельная глава под названием "Вина". Количество норм о вине утроено сравнительно с УК РСФСР 1960 г. Во избежание ошибок в понимании вины (многозначность терминов "вина", "виноват", "виновность", "виновен" вызвала бурную дискуссию в 50-х гг.) новый УК четко зафиксировал в ст. 24, что вина - это умысел и неосторожность и ничего более. Впервые в действующее российское уголовное законодательство включена норма об ответственности при неосторожной вине лишь в случаях, специально оговоренных в диспозиции нормы Особенной части (ч. 2 ст. 24 УК РФ).
Новыми являются также нормы о преступлениях с двойной виной и о невиновном причинении ущерба. Уточнены терминологически и содержательно все формы вины.
Принцип виновной ответственности предполагает, что как бы ни были тяжелы наступившие вредные последствия, как бы ни был опасен способ действий (бездействия) без вины, они не вменяются в ответственность лицу, их причинившему.
Принцип вины в уголовном праве играет, пожалуй, наиболее важную роль, поскольку определяет субъективные возможности индивида принимать решение о варианте поведения и объективно – субъективные возможности правоприменителя назначать виновному меру репрессии определенной степени жестокости. Принцип вины лежит в основе справедливого назначения наказания, применение иных мер уголовно – правовой и уголовно – процессуальной репрессии, применение норм об освобождении от уголовной ответственности или наказания и т.д. 1 Статья 5 УК РФ устанавливает следующие важнейшие для правоприменительной практики положения: «Лицо подлежит уголовной ответственности только за те общественно опасные действия (бездействия) и наступившие общественно опасные последствия, в отношении которых установлена его вина» (ч.1). «Объективное вменение, т.е. уголовная ответственность на невиновное причинение вреда, не допускается» (ч.2)
Вина - это психическое отношение лица к содеянному им в форме умысла либо неосторожности. Она слагается из интеллектуального и волевого компонентов. Без участия сознания и воли объективно вредоносное действие (бездействие) оказывается сродни поведению под влиянием непреодолимой силы в виде случайного стечения обстоятельств. В таком состоянии лицо лишено свободы между преступным и непреступным поведением. Невиновное, случайное причинение вреда лишено субъективного основания уголовной ответственности, столь же обязательного, как и объективное основание - общественно опасное действие (бездействие), причинившее вредные последствия.
Игнорирование психического отношения лица к совершенному общественно опасному деянию при возложении ответственности за содеянное является объективным вменением - грубым нарушением принципа вины.
Принцип вины, иначе называемый принципом субъективного вменения, означает, что уголовная ответственность может наступить только при наличии определенного психического отношения лица к своим действиям, носящим характер общественно опасных и причиняющим вред интересам личности, общества или государства. Различные формы вины и их степень влияют на квалификацию преступления и на размер наказания.
Принцип субъективного вменения представляется исключительно важным. В прошлом объективное вменение было известно уголовному праву многих стран. Элементы объективного вменения сохраняются и в настоящее время в английском уголовном праве и в праве ряда развивающихся государств. Применялось объективное вменение и в советский период.
Вина в форме умысла или в предусмотренных законом случаях неосторожности является необходимым условием уголовной ответственности. В каждом конкретном случае необходимо установить именно ту форму вины, которая предусмотрена уголовным законом. Так, если ответственность установлена только за умышленное причинение вреда, например за причинение легкого вреда здоровью (ст. 115 УК), уголовная ответственность за причинение подобного вреда по неосторожности не может иметь место. 1
Случайное причинение вреда, каким бы значительным он ни был, не должно влечь уголовной ответственности, хотя в определенных случаях не исключает гражданско-правовой ответственности.
Невиновное причинение вреда чаще всего встречается при транспортных правонарушениях. Так, водитель, соблюдавший все правила движения и совершивший наезд на пешехода, допустившего грубую неосторожность при переходе улицы, не должен нести уголовную ответственность, даже если результатом наезда явилась смерть потерпевшего.
Чаще всего, и это и это в большей мере касается актов преступного поведения, человек совершает целенаправленные мотивированные действия. Он понимает не только факт запрещенности поступка, но и то, что его поведение социально неодобряемо и вполне реально может причинить вред. Иногда субъект должен представлять, что совершаемое им действие (бездействие) может причинить вред, однако не желает прилагать усилия мозга, из – за халатности или других неоправданных причин, игнорирует необходимость взвешивания минусов и плюсов своего поведения. Таким образом, лицу надлежит нести ответственность не за поступки, не прошедшие через его сознание, а за деяния, о которых он знал, что они могут привести к социально вредным последствиям. Обобщая вопрос о вине, сделаем некоторые выводы. Человек отвечает не за то, что своими действиями причинил вред. Нанесение ущерба, конечно, неприятно. Однако невменяемы причинитель вреда уголовной, как и любой другой, ответственности не подлежит.
480 руб. | 150 грн. | 7,5 долл. ", MOUSEOFF, FGCOLOR, "#FFFFCC",BGCOLOR, "#393939");" onMouseOut="return nd();"> Диссертация - 480 руб., доставка 10 минут , круглосуточно, без выходных и праздников
240 руб. | 75 грн. | 3,75 долл. ", MOUSEOFF, FGCOLOR, "#FFFFCC",BGCOLOR, "#393939");" onMouseOut="return nd();"> Автореферат - 240 руб., доставка 1-3 часа, с 10-19 (Московское время), кроме воскресенья
Гревнова Ирина Александровна. Вина как принцип уголовного права Российской Федерации: диссертация... кандидата юридических наук: 12.00.08.- Саратов, 2001.- 182 с.: ил. РГБ ОД, 61 02-12/173-6
Введение
Глава 1. Понятие и форма правового принципа .
1. 1. Понятие правового принципа 9-35
1. 2. Понятие и форма уголовно-правового принципа.. 36-52
Глава 2. Содержание и уровни реализации уголовно-правового принципа вины .
2. 1. Понятие и содержание вины 53-114
2. 2. Понятие, содержание и уровни реализации уголовно- правового принципа вины 115-157
Заключение 158-160
Библиография 161-182
Введение к работе
Актуальность темы диссертационного исследования. Конституция Российской Федерации провозглашает Россию демократическим правовым государством и определяет человека, его права и свободы в качестве приоритетных ценностей. Это означает, что человек во взаимоотношениях с другими членами общества, соответствующими организациями, учреждениями, предприятиями, государством в целом наделяется правами и строго определенными юридическими обязанностями. В свою очередь, организации, учреждения, предприятия, их должностные лица, государство в целом во взаимоотношениях с людьми также наделяются юридическими обязанностями и строго определенным комплексом прав. Такая правовая системность создает механизм, который позволяет, во-первых, обеспечивать приоритетность интересов человека и гражданина, его права и свободы; во-вторых, осуществлять контроль со стороны государства за качеством реализации обозначенного постулата, его организациями, предприятиями, учреждениями их должностными лицами и иными служащими, а обществу - за государством, принявшим на себя конституционную обязанность по формированию правового и демократического государства, в котором человек с его правами и свободами поставлен во главу угла; в-третьих, выявлять и давать соответствующую правовую оценку всем случаям преступного причинения вреда личности, обществу и государству.
Такого рода механизм образуется всей правовой системой Российской Федерации, значительная роль в которой, принадлежит уголовному праву.
Уголовное право опосредованно, а в некоторых аспектах непосредственно обеспечивает решение многих названых выше интересов, задачей которого и выступает охрана личности, общества и государства от преступных посягательств. Вместе с тем охрака в демократическом, правовом государстве должна осуществляться таким образом, чтобы права и свободы человека и гражданина, законные интересы общества и государства, с одной стороны, не подвергались преступному воздействию, с другой - лица, совершившие общественно опасное деяние должны быть ограничены в своих правах и свободах, но только в случаях установления их вины в содеянном. Только в этой ситуации ограничение гражданина в его правовом статусе воспринимается и самим преступником, и обществом в целом как закономерный шаг государства. Вина, в определенном смысле, выступает моральным и правовым основанием привлечения лица к уголовной ответственности. Именно это, по нашему мнению, и побудило законодателя, возвести вину в принцип.
В настоящее время, как известно, в УК России сконструирована норма, регламентирующая принцип вины (ст. 5 УК РФ). В норме отмечается: «1. Лицо подлежит уголовной ответственности только за те общественно опасные действия (бездействие) и наступившие общественно опасные последствия, в отношении которых установлена его вина. 2. Объективное вменение, то есть уголовная ответственность за невиновное причинение вреда, не допускается».
Представленный законодательный вариант принципа вины сам по себе подчеркивает его исключительную важность. Вместе с тем целый ряд его аспектов, в той или иной мере, влияющих на эффективность решения уголовно-правовых задач по охране личности, общества и государства от преступных посягательств, предупреждения преступлений, непосредственно в норме, определяющей принцип вины, не заложены, хотя, как представляется, потребность в этом испытывает и законодательная практика, и теория уголовного права, и судебная практика. Речь идет о понятии принципа вины, его форме, содержании, месте его законодательного закрепления и ряде других. В связи с этим предпринятая диссертантом попытка решения перечисленных аспектов, заявленной проблемы, видится исключительно актуальной.
Степень разработанности темы. В юридической литературе проблемы принципов уголовного права и вины, в том числе на уровне принципа, в разное время рассматривались в работах: Н.А. Беляева, Я М. Брайнина, Н.В. Васильева, Н.И. Ветрова, Г.Б. Виттенберга, Е.В. Ворошилина, P.P. Галиакбарова, А.А.
Герцензона, Ф.Г. Гилязева, П.С. Дагеля, Ю.А. Демидова, Н.И. Загородникова, Г.А. Злобина, И.И. Карпеца, В.А. Квашиса, С.Г. Келиной, Г.А. Кригера, В.Н. Кудрявцева, Н.Ф. Кузнецовой, А.В. Куликова, И. Лекшаса, В.В. Лунеева, Н.В. Лясса, В.В. Мальцева, Б.С. Маньковского, А.В. Наумова, Б.С. Никифорова, А.А. Пионтковского, А.Н. Попова, Б.Т. Разгильдиева, А.И. Рарога, С.Н. Саба-нина, А.Б. Сахарова, К.Ф. Тихонова, В.И. Ткаченко, A.M. Трухина, Б.С. Утев-ского, П.А. Фефелова, М.Д. Шаргородского, С.А. Шоткинова, М.Л. Якуба, В.А. Якушина и др.
Тем не менее, до сего времени многие очень важные стороны принципа вины, либо не исследовались вовсе, либо их исследование проводилось до его законодательного закрепления в Уголовном кодексе Российской Федерации. В этом ряду находятся проблемы: понятия принципа вины, содержание, его форма и реализация, место расположения в уголовном законодательстве России.
Целью исследования является разработка понятия принципа вины, формы его выражения и законодательного закрепления в уголовном праве, установление содержания названного принципа и его реализация.
Для достижения поставленной цели определены следующие задачи исследования: разработка общего понятия правового принципа в современном российском праве, определения его признаков; отграничение понятия принципа от других смежных правовых категорий и понятий; формулирование понятия принципа уголовного права; определение формы выражения и законодательного закрепления принципов уголовного права Российской Федерации вообще и принципа вины в частности; изучение философских, историко-правовых аспектов проблемы принципа вины; раскрытие содержания принципа вины, исследование понятия вины, ее форм; выявление механизма реализации принципа вины в уголовном праве.
Объектом исследования являются теоретические и практические проблемы уголовно-правового принципа вины, решение которых повышает эффективность уголовно-правовой охраны личности, общества и государства от преступных посягательств.
Предметом исследования выступают соответствующие положения философии, общей теории права, международного, конституционного, уголовного права, уголовного законодательства дореволюционной России, советского и постсоветского периодов, ныне действующего Уголовного кодекса РФ, уголовного законодательства некоторых зарубежных стран, по изучаемой проблеме.
Методологическую основу диссертационного исследования составляют общенаучные методы познания: диалектический, системного анализа, а также частно-научные методы: догматический, исторический, логический, логико-юридический, сравнительно-правовой и др.
Положения и выводы диссертации основываются на нормах Конституции Российской Федерации, соответствующих международно-правовых актах, уголовном, уголовно-процессуальном законодательстве Российской Федерации, иных нормативных актах.
Теоретическую основу исследования составили труды отечественных и зарубежных ученых, затрагивающие различные аспекты исследуемой проблемы, а также публикации в научных изданиях и периодической печати, освещающие исследуемую проблему.
Кроме того, проанализировано уголовное законодательство США, Англии, Германии и ряда других стран по изучаемой проблеме.
Научная новизна исследования выражается в предпринятой автором попытке определения понятия уголовно-правового принципа Российской Федерации вообще и принципа вины в частности, формы его выражения и законодательного закрепления, наполнения содержанием принципа вины и его реализации.
Основные положения, выносимые на защиту. В проведенном исследовании обосновываются и выносятся на защиту следующие наиболее важные положения:
1. Понятие и содержание правового принципа.
2. Понятие и содержание уголовно-правового принципа.
3. Определение и закрепление принципов в преамбуле Уголовного кодекса Российской Федерации.
4. Понятие и содержание уголовно-правового принципа вины.
5. Включение в содержание принципа вины определение понятия вины.
6. Включение в содержание принципа вины презумпции невиновности.
7. Реализация принципа вины на законодательном и правоприменительном уровнях.
Теоретическое и практическое значение исследования состоит в том, что оно вносит определенный вклад в теорию уголовного права по вопросам определения места и роли принципов в уголовно-правовой системе, раскрывает содержание и форму уголовно-правового принципа вины и порядка его реализации в правотворческой и правоприменительной деятельности. Практическая значимость исследования заключается в том, что сформулированные выводы и рекомендации могут быть востребованы законодательной и судебно-следственной практикой, учебным процессом при подготовке юристов по специальностям «Юриспруденция» и «Правоохранительная деятельность», а также в переподготовке и повышении квалификации работников правоохранительных органов и суда.
Апробация результатов диссертационного исследования. Результаты исследования представлены на научно-практических конференциях Саратовского юридического института МВД РФ, на научно-практическом семинаре «Разграничение полномочий по предмету совместного ведения Российской Федерации и субъектов Российской Федерации» Саратовской Государственной
Академии права, на учебно-методическом совете Поволжского регионального юридического института СГАП, заседаниях кафедры уголовного права и криминологии СЮИ МВД РФ.
Основные идеи и положения, содержащиеся в работе, отражены автором в трех публикациях.
Структура и объем диссертации определяется целями и задачами исследования. Диссертация состоит из введения, двух глав, объединяющих четыре параграфа, заключения и библиографии. Работа выполнена в соответствии с требованиями ВАК. Объем диссертации составляет страниц.
В условиях формирования в Российской Федерации правового государства возрастает роль права - основного и универсального регулятора общественных отношений. Перед всеми отраслями права стоит единая задача - способствовать развитию демократического государственного и общественного строя. Эта программа обеспечивается решением специфических отраслевых правовых задач. Для уголовного права таковыми являются охрана личности, её свобод, собственности, природной среды, общественных и государственных интересов, а также мира и безопасности человечества1. Из этого исходит теория уголовного права и действующее уголовное законодательство2. Претворение названных задач в жизнь осуществляется путем определения, какие общественно опасные деяния являются преступлением, и какое наказание ожидает лиц, их совершивших3. Вопросы же преступности и наказуемости деяний находятся в центре уголовно-правовой политики. Они принципиально важны для любого государства. Признание того или иного деяния настолько опасным, что необходимо введение государственного принуждения в отношении лиц, его совершивших, выбор таких мер, которые бы гарантировали реальную безопасность, носят политический характер, поскольку относятся к одним из основных средств поддержания, укрепления, развития существующих государственных и общественных институтов. В них наиболее последовательно воплощается воля личности и воля всего народа.
Для разрешения и обеспечения реализации этих базисных уголовно- правовых вопросов государству, обществу необходимо официально их зафиксировать, придать им определенную форму и соответствующее содержание. Всему этому должно предшествовать исследование соотношения между государством и правом, именно они в процессе своего функционирования находятся в сложном взаимодействии, во взаимной двусторонней связи, во взаимной зависимости.
Исторически государство и право возникают одновременно в результате разложения родового строя и перехода общества в более высокое, качественное состояние. Гносеологические корни у них едины. Они заключаются, прежде всего, в экономической необходимости. «На известной, весьма ранней ступени развития общества, - отмечал Ф. Энгельс, - возникает потребность охватить общим правилом повторяющиеся изо дня в день акты производства, распределения и обмена продуктов, позаботиться о том, чтобы отдельный индивид подчинился общим условиям производства и обмена. Это правило, в начале выражающееся в обычае, становится затем законом. Вместе с законом необходимо возникают и органы, которым поручается его соблюдение, - публичная власть, государство»1.
Если государство, по Томасу Гоббсу, возникает из необходимости защиты всех против всех2, то право создает юридические механизмы для этого. Они объективно нужны друг другу, развиваются вместе, поэтому их нельзя рассматривать изолированно. Право без государства утратило бы свою твердую опору, а государство без права не могло бы четко и эффективно функционировать. Это два наиболее прочных столпа власти. Вот почему «господствующие при данных экономических отношениях индивиды должны конституировать свою силу в виде государства, а своей воле необходимо должны придать... всеобщее выражение в виде государственной воли, в виде закона.. .»3.
В то же время государство и право - самостоятельные явления, и их отождествление недопустимо, дистанция между ними всегда сохраняется. По образному замечанию М.А. Аржанова, «государство и право ни на минуту не остаются... наедине, с глазу на глаз» . Государственное и правовое развитие -единый процесс, но в рамках этого процесса могут быть несовпадения, противоречия, вызываемые главным образом субъективными факторами.
В 1960 годах в юридической литературе возник философский спор относительно природы связей между государством и правом. По мнению одних ученых, эти связи носят лишь функционально-координационный характер (Л.С. Явич, B.C. Петров); по мнению других - причинно-следственный (В.Е. Гулиев, Э.В. Кузнецов, Н. Неновски, А.А. Кененов). В первом случае основным аргументом выдвигалось то, что государство не является конечным источником права и, следовательно, эти явления не находятся в отношениях причины и следствия; во втором - подчеркивалось, что зависимость между государством и правом не может трактоваться в отрыве от общей теории причинности2.
Между государством и правом могут возникать расхождения, коллизии, например, в целях и методах. Это объясняется тем, что государство и право в некотором роде - «антиподы», их позиции не во всем совпадают. Власть имеет тенденцию к неограниченности, выходу из-под контроля, она тяготится всякой внешней связанностью, зависимостью, а право стремится умерить эти поползновения, «обуздать» амбиции власти, «поставить ее на место», ввести в юридические рамки3. Как заметил С.С. Алексеев, «право существует и развивается в известном противоборстве с государством... Оно - мощный антитоталитарный фактор»4. Подобная конфронтация в той или иной форме наблюдается во всех обществах, где действуют государственная власть и право. Они как бы - «противовесы» по отношению друг к другу1. Между этими двумя социальными институтами заложено генетическое противоречие: государство и право олицетворяют различные измерения жизни - государство опосредует всеобщий интерес (средствами политики), а право - это «сфера выражения особых интересов граждан, социальных общностей, общественных организаций» .
Право не только исторически обусловленная, но и динамическая система. Смена социально-экономических формаций, изменения социальной структуры общества, идеологии и психологии составляющих его слоев и групп, политическая борьба - все это обусловливало качественные изменения содержания права, его институтов и норм. И вместе с тем можно констатировать идущую от античности тенденцию все более последовательного отражения в теории права, его принципах, нормах и институтах идеи справедливости, сбалансированного отражения свободы и ответственности.
По замечанию Ф. Энгельса, говорить о праве вообще нельзя, не затрагивая вопроса о соотношении необходимости и свободы. Это высказывание полностью соотносится с классическими суждениями Томаса Гоббса об основном смысле права: «Не делай другому того, чего не хотел бы, чтобы делали тебе»4; категорическим императивом Иммануила Канта, предусматривающим поступать так, «чтобы свободное проявление твоего произвола было совместимо со свободой каждого, сообразной со всеобщим законом»5; мнением Гегеля отметившим, что заповедь права гласит: «Будь лицом и уважай других в качестве лиц»1.
Право - носитель ведущих социальных ценностей общества. Оно в определенной мере отражает отдельные моральные требования, как бы ставя их под свою защиту. Право содержит ориентиры для политики, построения и реализации целей, выбора средств. Право устанавливает и границы одобряемой или допускаемой обществом политической деятельности (например, запрещает под угрозой наказания использование в ней любых форм насилия). Отсюда между правом и политикой могут возникать не только отношения инструментального взаимодействия, но и конфликтные отношения.
Каждая отрасль права, включая и уголовное право, строится на основе системы правовых принципов, руководящих начал, пронизывающих всю систему норм данной отрасли права и определяющих содержание ее важнейших институтов и норм. Отраслевые правовые принципы есть, с одной стороны, проявление в данной отрасли права общих принципов права, а с другой - концентрированное отражение особенностей предмета и метода правового регулирования этой отрасли права. Они являются не просто правовыми требованиями и идеями общества, а закреплены законодательно.
Законы вообще, и уголовный закон, в частности, должны создаваться, изменяться и применяться, исходя из общечеловеческих ценностей: свободы, равенства, справедливости, гуманизма. Все эти положения были выработаны человечеством за время его развития, и любое отступление от них чревато превращением уголовного закона из гаранта безопасности в детонатор общественного произвола. Указанные основные начала и ценности выражены в важнейшем институте уголовного права - его принципах1.
Главной целью действующего УК РФ определена охрана прав и свобод человека и гражданина (ч.1. ст.2). Соответственно, Особенная часть на первое место ставит защиту от преступных посягательств основных человеческих ценностей: жизнь, здоровье, свободу. Таким образом, охрана общечеловеческих ценностей впервые закреплена в нашем уголовном законе и в системе принципов, сформулированных в самостоятельных статьях (ст. ст. 3-8 УК РФ)2.
На самостоятельное значение принципов в структуре права уже обращено внимание в литературе. На первый взгляд, казалось бы, принципы права охватываются понятием нормативно юридического предписания, то есть они формулируются в виде особых норм-принципов. В действительности же понятие нормы не перекрывает понятия принципа. Принципы имеют значение особого звена структуры права, пронизывают содержание права на всех уровнях его построения, все элементы правовой системы.
С учетом той роли, которую играют принципы в структуре права, нуждается в дальнейшем уточнении их форма выражения в уголовном праве, то есть размещение и закрепление уголовно-правовых принципов в УК РФ. Для разрешения этой проблемы необходимо обратиться к природе уголовно-правового принципа, выяснить существует ли различие между принципами уголовного права и правовыми принципами.
В уголовно-правовой литературе существует четыре точки зрения на понятие «принципы уголовного права». Согласно первой точке зрения, принципов уголовного права понимаются как своего рода идеи (основополагающие, руководящие), сформулированные законодателем1 или выводимые из смысла норм уголовного права. Согласно второй, принципы уголовного права - это исходные, основополагающие начала, основы уголовного права3. Согласно третьей, под принципами уголовного права понимаются и идеи, и начала (основы)4. Авторы, придерживающиеся четвертой точки зрения, определяют принципы уголовного права как закрепленные в законе наиболее общие, руководящие положения, закрепленные в правовых нормах, руководящие идеи по узловым вопросам уголовного права и процесса и лежащие в основе всей системы уголовно-правовых и процессуальных норм5.
Определение принципов уголовного права посредством понятия «начало» также, на наш взгляд, неправильно, так как этот же термин уже применяется в УК РФ в статье 60, где говорится об «Общих началах назначения наказания»3. Неверно и определение принципов уголовного права посредством понятия «основа», так как не каждая основа права является его принципом. Кроме того, нельзя определять понятие принципы (то есть начала) права через это же понятие «начала», так как это будет тавтологией - грубейшей логической ошибкой.
Что касается третьей точки зрения, согласно которой принципы - это идеи и основы (начала права), то все вышесказанное в полной мере можно отнести и к ней. Необходимо только добавить, что правомерность отождествления понятий «идея» и «начало» («основа»), на наш взгляд, ни на чем не основана, так как они не имеют единого логического основания.
В четвертой точке зрения в определении принципов уголовного права выступают «положения» и тут же, через запятую «идеи». Очевидно, автор также отождествляет принципы с идеями, закрепленными в нормах права.
Проведенный анализ позволяет сделать вывод о том, что определения «принципы уголовного права», имеющиеся в литературе, недостаточно точно отражают сущность принципов уголовного права и с этой точки зрения нуждаются в совершенствовании.
В юридической литературе, посвященной принципам уголовного права, исследователи часто ограничиваются только констатацией того, что присуще всем принципам права. Так, например, М.Д. Шаргородский писал: «Принцип -это основное, исходное положение какой-либо теории, учения, науки и так далее».
Е.А. Смирнов считает, что принципами уголовного права являются руководящие начала, основные идеи, выраженные в его нормах и определяющие его содержание и форму1. Г.А. Кригер говорит о том, что правовые принципы - это вытекающие из социально-экономической природы общественного строя и закрепленные в праве идеологические, политические и нравственные (руководящие идеи), определяющие направленность, характер и объем правового регулирования общественных отношений2. Общим для этих определений является то, что в них ярко выражен общеправовой характер, специфика же уголовно-правовых принципов в них не показана.
Проблема вины занимает одно из ведущих мест в уголовном праве. Вина является основным признаком субъективной стороны состава преступления, виновность - одним из признаков преступления и играет большую роль для квалификации преступлений, ответственность за которые наступает в зависимости от формы вины.
Вина в уголовно-правовом смысле - это психическое, субъективное отношение лица к совершаемому им деянию и его последствиям. В ней воплощена целостная характеристика преступления, и потому она выступает обязательным (необходимым и достаточным) основанием уголовной ответственности. Еще в римском праве существовало правило sine culpa поп est aliguis puniendus (никого нельзя наказывать без вины), а также множество подтверждающих его афористических изречений римских юристов. Тем самым можно сделать вывод, что еще древние римляне исходили из принципа вины (виновного вменения). В то же время из истории известно, что первоначально ответственность (в том числе и уголовная) строилась на противоположном ему принципе объективного вменения, то есть возложения наказания за причинение общественно опасных последствий независимо от характера психического к ним отношения. Как указывает Н.С. Таганцев, «требование виновности как условия наказуемости далеко не всегда признавалось уголовными законодательствами. В истории права мы встречаем на это различные ответы, стоящие в зависимости от культуры народа, от свойств его юридического мышления. Так, в эпоху более отдаленную, в древнейшем праве, мы всюду встречаемся с периодом так называемого объективного вменения: примитивная мысль не шла далее внешнего явления, не доискивалась бытия виновности, ее оттенков; оттого не только не различалось умышленное и неосторожное причинение вреда, но к ним приравнивались и случайные повреждения. Но постепенно к фактическому вменению присоединяется, как его дополнение, вменение моральное. Во внешнем вреде ищут проявления внутренней виновности действующего; в направлении его воли, в его недостаточной заботливости, о поддержании господства юридического порядка видя основу ответственности - in malcliciis voluntas, поп rerum exitus»(B преступлениях важнее намерение, чем результат)1. В науке русского уголовного права принцип субъективного вменения постулировался еще в начале XIX в. Так, О. Горегляд, определяя понятие преступления, указал, что оно «есть деяние противозаконное, умышленное и при этом вредное государству или частным людям». Неумышленное, то есть последовавшее случайно, без всякого участия умысла и воли лица, деяние «не вменяется как преступление»2.
Изучение исторических источников позволило Г.А. Злобину сделать вывод, что практика виновного вменения сложилась значительно раньше, чем развернутое законодательное закрепление и доктринальная разработка принципа ответственности за вину. В то же время «в практике и в общественном сознании представления об ответственности за вину, видимо, долгое время уживались с признанием правомерности объективного вменения»3. В России законодательное закрепление принципа ответственности за вину произошло в середине XVII в. в Уложении царя Алексея Михайловича (Соборном уложении 1649 года), хотя зачатки субъективного (виновного) вменения встречаются еще в Русской Правде. Уложение о наказаниях уголовных и исправительных 1845 года и Уголовное уложение 1903 года уже прочно основываются на принципе виновного вменения. Так, Уложение о наказаниях (ст. 7) провозглашало, что «зло, сделанное случайно, не только без намерения, но и без всякой со стороны учинившего оное неосторожности, не считается виною», а Уголовное уложение 1903 года эту же мысль в ст. 42 отражало следующим образом: «Не вменяется в вину преступное деяние, коего учинивший не мог предвидеть или предотвратить». Однако наряду с этим русское дореволюционное уголовное право допускало в известном объеме объективное вменение1.
Лозунг персональной ответственности был, выдвинут в период французской буржуазной революции. «Жестоко подвергать невинных бесчестью, которому подлежат лишь злодеи; всякое бесчестящее наказание должно, следовательно, быть личным»,- писал Ж.П. Марат2.
Советский уголовный закон с первых лет своего существования прочно встал на путь преемственности принципа виновного вменения. Подтверждение тому - многочисленные декреты Советской власти, в которых постоянно говорится об ответственности за те или иные преступные деяния при наличии вины. Например, декрет СНК РСФСР от 8 мая 1918 года «О взяточничестве» устанавливал уголовную ответственность лиц, «виновных в принятии взяток», а также «виновных в даче и хранении огнестрельного оружия и обращении с ним» предписывал привлекать к судебной ответственности лиц, «виновных в совершении указанных ниже деяний» (далее следовал перечень умышленных и неосторожных преступлений). Но в «Руководящих началах по уголовному праву РСФСР», принятых постановлением НКЮ 12. 12. 1919 года, понятие вины не раскрывается. Однако в ст. 12 п. 3 «Руководящих начал» указывалось, что при определении меры наказания в каждом отдельном случае необходимо выяснить «обнаружено ли совершающим деяние заранее обдуманное намерение... или деяние совершено в состоянии запальчивости, по легкомыслию и небрежности».
Отказ от раскрытия понятия вины в «Руководящих началах» 1919 года объясняется тем, что понятие вины рассматривалось как институт, порожденный идеалистической философией, буржуазным государством и правом.
Подобные тенденции в законодательстве и науке были не долговечны. Последовательно придерживались принципа виновного вменения УК РСФСР 1922 года и 1926 года, уголовные законы других союзных республик, а также официальная судебная практика. Характерно, например, что Верховный Суд СССР, добиваясь правильного применения законодательства о государственных преступлениях, 2 января 1928 года принял постановление «О прямом и косвенном умысле при контрреволюционном преступлении». Сам факт этого постановления говорит, как будто, в пользу отстаивания высшей судебной инстанцией страны принципа субъективного вменения. Однако разъяснение о том, что контрреволюционные действия имеют место и тогда, «когда совершивший их хотя и не ставил прямо контрреволюционную цель, однако, сознательно допуская наступление общественно опасных последствий своих действий, должен был их предвидеть»1, фактически расширяет пределы вины, и прокладывает путь к объективному вменению.
Принцип вины предполагает неразрывную взаимосвязь субъективных и объективных признаков преступления. С одной стороны, лицо может нести уголовную ответственность лишь за те свои желания и намерения, которые реально воплотились в общественно-опасных действиях (бездействии). С другой стороны, никакие вредные для общества действия (бездействие) и их последствия не могут служить основанием уголовной ответственности, если они не сопровождались психическим отношением лица к своему поступку. Таким образом, вина реально существует в определенных законодателем формах и видах.
Форма вины - это установленное уголовным законом определенное взаимоотношение (сочетание) элементов сознания и воли совершающего преступление лица, характеризующее его отношение к деянию1.
Уголовное законодательство предусматривает две формы вины - умысел и неосторожность. В УК РФ (ст. 25 УК) впервые закреплены теоретические положения уголовного права о делении умысла на два вида: прямой и косвенный.
Первым общим признаком обоих видов умысла по действующему законодательству является осознание лицом общественной опасности своих действий (бездействия). Как и предшествующее уголовное законодательство России, УК РФ 1996 года прямо не включает в формулу умысла осознание уголовно-правовой противоправности, являющейся, по нашему мнению, юридически более точным выражением общественной опасности.
В реальной действительности осознание общественной опасности и уголовной противоправности исторически традиционных деяний (убийств, грабежей, краж и так далее) практически едино. Оно формируется в процессе социализации, приобретения жизненного опыта, получения образования. Но в действующем УК много специальных норм, которые нельзя познать на бытовом уровне. Судебная же практика продолжает идти по устоявшейся в советское время традиции: незнание уголовно-правового запрета лицом, совершившим преступление, не является законным основанием освобождения его от уголовной ответственности, так как с одной стороны, осознание противоправности не является юридически значимым элементом вины, а с другой - уголовное право исходит из древней исторической презумпции: Ignorantia juris nocet - незнание закона не является оправданием. Эта формула римского права не закреплена в действующем законе и ее требование не может быть абсолютным при строгом соблюдении законодательно определенного принципа вины.
Введение в формулу вины признака сознания уголовной противоправности деяния - путь к преодолению имеющихся элементов объективного вменения. Но для этого надо отказаться от фактической презумпции «никто не может отговариваться незнанием закона». Ныне же она позволяет не выяснять важного признака вины - осознания противоправности, а презюмировать его. И только в тех случаях, когда судом точно установлено, что подсудимый не только не знал о противоправности своих действий, но и объективно не имел возможности знать об этом, решение может быть принято в рамках субъективного вменения.
Думается, что в формулу вины следует ввести осознание противоправности, и уголовный закон должен содержать норму об ошибке в правовом запрете. В параграфе 17 УК ФРГ («Ошибка в запрете»), говорится: «Когда у лица, совершающего деяние, отсутствует понимание того, что оно действует противоправно, то оно действует невиновно, если оно не могло избежать этой ошибки. Если лицо могло избежать этой ошибки, то наказание может быть смягчено...».
Второй признак умысла - предвидение наступления общественно опасных последствий. При прямом умысле имеется предвидение возможности или неизбежности наступления общественно опасных последствий, а при косвенном -только предвидение возможности их наступления. Предвидение как конструктивная часть формулы умысла в материальных составах означает мысленное представление лица о последствиях, которые могут наступить в результате его действия или бездействия. В действующем законодательстве речь идет только об общественно опасных последствиях, указанных в законе.
Полагаем, что нельзя согласиться с профессором Н.Г. Ивановым, который утверждает, что, предвидя наступление последствий, субъект сознает развитие причинной связи и характер возможного преступного результата и, следовательно, если предвидение входит в состав сознания, нелепо выделять его наряду с сознанием в качестве очередного элемента умысла1. Это неверно, так как ошибка прогноза предвидения отражается на вине субъекта. Он должен нести ответственность в рамках фактически содеянного и в пределах субъективного вменения.
Осознание общественной опасности деяния и предвидения вероятности общественно опасных последствий осуществляются на рациональном уровне и образуют интеллектуальный момент вины в форме умысла (умышленной вины). Во избежание объективного вменения необходимо учитывать эмоциональное состояние субъекта. Отрицательные эмоции могут парализовать интеллект субъекта, сузить сферу его деятельности, снизить его прогностические возможности.
УК РФ учитывает это только при оценке совершения убийства, а также тяжкого или средней тяжести причинения вреда здоровью в состоянии аффекта (ст. 107 и 113). Но состояние сильного душевного волнения (аффекта) возникает не только при совершении названных преступлений и не только в результате неправомерных действий со стороны потерпевшего. Поэтому интеллектуальный момент вины следует установить исходя из всех обстоятельств совершения преступления, а не презюмировать его, базируясь только на вменяемости лица и его возрасте.
Третьим и наиболее важным признаком умысла является желание или не желание наступления прогнозируемых общественно опасных последствий. По этому признаку прямой умысел существенно отличается от косвенного.
При прямом умысле виновный желает наступления общественно опасных последствий, которые он предполагает достигнуть в результате своих действий (бездействия). Наступившие последствия могут и не отражать конечных целей виновного, а служить лишь средством достижения более отдаленных целей, как преступных, так и непреступных. Примером может служить «заказное» убийство руководителя предприятия с целью занятия его должности. Реализация или не реализация этой конечной цели в данном случае не имеет юридического значения, если виновный пытался достигнуть ее через убийство руководителя.
Статья 5 УК РФ посвящена принципу вины и состоит их двух частей: "1. Лицо подлежит уголовной ответственности только за те общественно опасные действия (бездействие) и наступившие общественно опасные последствия, в отношении которых установлена его вина. 2. Объективное вменение, то есть уголовная ответственность за невиновное причинение вреда, не допускается".
Н.А. Лопашенко пишет, что принцип вины является "центральным принципом уголовного законодательства" *(404). Однако в юридической литературе достаточно часто обсуждается вопрос о необходимости его законодательного закрепления.
Так, В.В. Мальцев полагает, что "само же по себе указание на возможность уголовной ответственности только за виновно совершенное общественно опасное деяние и виновно причиненные общественно опасные последствия лишь дублирует положения ст. 8 и ч. 1 ст. 24 УК и ничего нового, содержательного в понимании принципа вины не вносит" *(405).
По мнению А.И. Плотникова, "формула "вина - психическое отношение" не увязывается и со статусом принципа в уголовном праве, так как становится неясным, почему вина (как элемент состава) - принцип, а другие столь же необходимые элементы (объект, субъект и т.д.) принципами не являются" *(406).
В.Ф. Щепельков указывает на то, что этот принцип "полностью воспроизводится в ст. 14 УК.... Поэтому наличие данной нормы в УК обусловлено исключительно содержательными, а точнее уголовно-политическими мотивами" *(407).
В.Д. Филимонов отмечает, что "во-первых, принцип вины оказался оторванным от основания уголовной ответственности, в то время как вина является элементом состава преступления, т.е. составной частью основания уголовной ответственности; во-вторых, выделение принципа вины в самостоятельный принцип привело к гипертрофированию субъективной стороны преступления" *(408).
В какой-то мере можно согласиться со всеми приведенными выше точками зрения. Хотя следует сказать, что само закрепление принципа вины в УК РФ, несмотря на существующие недостатки его законодательной регламентации, безусловно, является одним из достижений уголовно-правовой науки. В.В. Мальцев указывает на то, что законодательное определение принципа вины "полезно в первую очередь как инструмент совершенствования и применения уголовно-правовых норм" *(409).
Прежде всего необходимо отметить, что уголовно-правовой принцип вины является своеобразным проявлением в уголовном праве презумпции невиновности, закрепленной в ст. 49 Конституции РФ. Как следствие этого, УК РФ построен таким образом, что лицо, совершившее преступление, несет за него уголовную ответственность только в том случае, если это деяние совершено виновно. Следовательно, ответственность лица только за деяния, совершенные виновно, является основополагающим положением уголовного закона, как впрочем и некоторых ранее действовавших уголовно-правовых актов, и вполне, на наш взгляд, соответствует статусу принципа уголовного законодательства.
Указание на то, что существование принципа вины приводит к "гипертрофированию субъективной стороны преступления", на наш взгляд, нельзя оценивать однозначно. С одной стороны, мы полагаем, что среди элементов состава преступления нет более или менее важных, так как все они выполняют предписанные им функции. С другой стороны, по нашему мнению, В.Д. Филимонов отождествляет такие понятия, как "принцип вины" и "вина", что не совсем верно *(410). Нам представляется, что эти понятия нельзя сравнивать друг с другом, так как они находятся в разных плоскостях. Так, принцип вины представляет собой основное положение уголовного закона, которое состоит в том, что "лицо подлежит уголовной ответственности только за те общественно опасные действия (бездействие) и наступившие общественно опасные последствия, в отношении которых установлена его вина". В свою очередь, вина "представляет собой психическое отношение субъекта к совершенному деянию и его последствиям" *(411) и является обязательным элементом субъективной стороны состава преступления. Закрепление принципа вины не гипертрофирует значение рассматриваемого элемента, так как речь идет о разных явлениях. Такой подход к рассматриваемой проблеме разделяют 81,7% опрошенных нами ученых *(412).
Также нельзя безоговорочно согласиться с мнением В.В. Мальцева о том, что "указание на возможность уголовной ответственности только за виновно совершенное общественно опасное деяние и виновно причиненные общественно опасные последствия лишь дублирует положения ст. 8 и ч. 1 ст. 24 УК". Как указывает Е.А. Лукашева, "в любом случае полное содержание и значение всякого правового принципа раскрывается во всех тех положениях права, которые испытывают на себе влияние данного принципа" *(413). Мы полагаем, что есть все основания говорить о том, что приведенные В.В. Мальцевым нормы уточняют положения ст. 5 УК РФ, а не наоборот.
Еще одним доводом, который, по мнению В.В. Мальцева, выступает против выражения принципа вины в УК РФ, является то, что определение содержания данного принципа в законе может оказаться и неполным, и противоречащим нормам гл. 5 УК РФ *(414). Но, на наш взгляд, в этом случае следует говорить не столько о проблеме необходимости законодательного закрепления, сколько о недостатках нормотворческой деятельности при описании тех или иных уголовно-правовых норм. Как справедливо отмечает Н.А. Лопашенко, "по правилам законодательной техники одинаковые термины должны в пределах УК или хотя бы в пределах его крупных составных образований (Общей или Особенной частей) трактоваться одинаково...." *(415). Следовательно, положения ст. 5 УК РФ и гл. 5 УК РФ должны представлять собой единое целое и не противоречить друг другу.
Таким образом, мы полагаем, что нет оснований для исключения принципа вины из системы принципов уголовного законодательства. Более того, как указывают в своей работе В.Н. Кудрявцев и С.Г. Келина, именно на установление признаков субъективной стороны приходится наибольшее число ошибок уголовно-правового характера. Поэтому, по мнению авторов, возведение положений о виновной ответственности в число принципов уголовного права направлено на обеспечение точного соблюдения уголовного закона правоприменительными органами *(416). Так, несмотря на то что в своих постановлениях Верховный Суд не раз обращал внимание на необходимость установления по каждому уголовному делу формы вины, мотивов и целей совершения преступления *(417), суды при вынесении приговоров допускают ошибки, касающиеся субъективной стороны. Например, приговором Тимирязевского районного суда г. Москвы от 27 декабря 2001 г. Орлов был осужден по ч. 1 ст. 105, ч. 3 ст. 213 УК РФ. Верховный Суд РФ в порядке надзорного производства, рассмотрев материалы дела, указал на то, что "исследованные доказательства не подтверждают наличие у Орлова прямого умысла на совершение грубого нарушения общественного порядка и проявление неуважения к обществу при производстве им из охотничьего ружья выстрелов в сторону машины потерпевшего и его друзей. При таких обстоятельствах нельзя признать осуждение Орлова по ч. 3 ст. 213 УК РФ обоснованным, и приговор в этой части подлежит отмене" *(418).
Что же касается недостатков законодательной регламентации данного принципа, то мы полностью согласны с тем, что они существуют и избежать их при формулировании того или иного принципа достаточно сложно. Прежде всего начнем с названия ст. 5 УК РФ.
Следует отметить, что, например, в УК Республики Узбекистан этот принцип получил название "принцип виновной ответственности", в УК Республики Таджикистан - "принцип личной ответственности и виновности", а в Модельном Уголовном кодексе для государств - участников СНГ - "принцип личной виновной ответственности" *(419).
Нам представляется, что прежде всего необходимо определиться с тем, как соотносятся между собой понятия "вина" и "виновность". По этому вопросу в юридической науке до настоящего времени ведется дискуссия, которая, по мнению И.М. Тяжковой, "несправедливо и необоснованно была названа схоластичной и оторванной от реальной жизни" *(420).
Некоторые авторы полагают, что понятия "вина" и "виновность" следует различать. Так, Т.Л. Сергеева указывала, что виновность представляет собой совокупность объективных и субъективных обстоятельств, обосновывающих применение к лицу конкретного наказания, следовательно, термином "виновность" необходимо пользоваться для обозначения общего основания уголовной ответственности, а термином "вина" - для обозначения субъективного ее основания *(421).
По мнению П.С. Дагеля, эти термины идентичны *(422).
Н.С. Таганцев в своем курсе лекций по уголовному праву конца XIX в. использовал термин "виновность", полагая, что она является внутренним моментом понятия преступного деяния *(423).
В отличие от УК РФ в ст. 49 Конституции РФ отмечается, что "каждый обвиняемый в совершении преступления считается невиновным, пока его виновность (выделено мной. - Е.Ч.) не будет доказана в установленном федеральным законом порядке и установлена вступившим в законную силу приговором суда". Из этого положения можно сделать разные выводы: во-первых, если понятия "вина" и "виновность" не совпадают, то в указанных нормативно-правовых актах речь идет о разных явлениях, что, в свою очередь, свидетельствует о существующих между УК РФ и Конституцией РФ разногласиях. Во-вторых, если считать, что понятия "вина" и "виновность" совпадают, то, значит, нет никакого спора о терминах. Нам представляется, что последняя точка зрения выглядит более приемлемой, с той лишь оговоркой, что эти термины однородны, а не тождественны. В данном случае можно, на наш взгляд, провести параллель с понятиями "закон" и "законность".
Иначе говоря, если закон - это "принятый в особом порядке акт законодательного органа, обладающий высшей юридической силой и направленный на регулирование наиболее важных общественных отношений" *(424), то законность - это "принцип, метод, режим формирования и функционирования правового государства и гражданского общества, в основе которых лежит точное соблюдение и исполнение законов всеми государственными и муниципальными органами, общественными объединениями, должностными лицами и гражданами" *(425). В нашем случае если вина - это психическое отношение субъекта к совершенному действию (бездействию) и его последствиям, то виновность - это принцип привлечения лица к уголовной ответственности, в основе которого лежит установление его вины в совершенном преступлении. С такой трактовкой согласно большинство (54,2%) опрошенных нами ученых *(426).
Таким образом, мы полагаем, что ст. 5 УК РФ должна называться "Принцип виновности". В этом случае у нас появится возможность на уровне Кодекса разграничить понятия вины как элемента состава преступления и виновности как принципа уголовного законодательства.
Теперь перейдем непосредственно к анализу законодательной редакции рассматриваемого принципа.
Одна из основных проблем регламентации принципа вины в УК РФ, по мнению некоторых авторов, состоит в том, что, как пишет В.Т. Томин, в ч. 1 ст. 5 УК РФ (подчеркивая неразрывную связь между уголовной ответственностью и уголовным судопроизводством) акцентируется внимание не на наличии вины в действиях лица, а на ее установление *(427).
И.Э. Звечаровский полагает, что "если не ставить знак равенства между тем, что есть, и тем, как это что-то устанавливается, если не отождествлять материально-правовой аспект вины с ее уголовно-процессуальными аспектами, то в тексте уголовного закона приведенную формулировку следовало бы заменить другой: "которые совершены или наступили виновно" *(428).
По мнению Н.А. Лопашенко, в ч. 1 ст. 5 УК РФ необходимо указать: "лицо подлежит уголовной ответственности только за те общественно опасные последствия, в отношении которых имеется его вина" *(429).
И в этом споре опять-таки камнем преткновения, на наш взгляд, является вопрос о понятии уголовной ответственности, а именно о моменте ее возникновения. Следует отметить, что в юридической литературе существуют различные мнения.
Первая точка зрения - уголовная ответственность наступает с момента совершения преступления (В.И. Курляндский, А.А. Пионтковский, И.Я. Козаченко); вторая - с момента применения мер процессуального принуждения (Н.А. Огурцов, А.В. Наумов); третья - с момента привлечения лица к уголовной ответственности (А.Н. Игнатов); четвертая - с момента вступления приговора в законную силу (Н.И. Загородников, В.В. Похмелкин, Н.Ф. Кузнецова) и т.д. В зависимости от того, какого из перечисленных взглядов мы придерживаемся, можно по-разному трактовать ч. 1 ст. 5 УК РФ. Так, если принимать во внимание одну из трех первых точек зрения, то лицо подлежит уголовной ответственности за совершенное преступление и наступившие последствия, в отношении которых имеется его вина. Если же следовать четвертой точке зрения, то уголовная ответственность наступает за общественно опасные действия (бездействие) и наступившие опасные последствия, в отношении которых вина лица установлена приговором суда, вступившим в законную силу.
Последняя позиция нам представляется более приемлемой. Так, в ст. 8 УК РФ закрепляется положение о том, что основанием уголовной ответственности является совершение деяния, содержащего все признаки состава преступления, предусмотренного настоящим Кодексом. В то же время вина является обязательным признаком субъективной стороны состава преступления, а в соответствии с ч. 2 ст. 49 Конституции РФ виновность *(430) устанавливается только вступившим в законную силу приговором суда. Таким образом, мы полагаем, что в ст. 5 УК РФ вполне обоснованно делается акцент именно на установление вины, и, следовательно, в этом аспекте анализируемая норма не нуждается в изменении.
Следующая проблема законодательной регламентации - принцип вины, на которую обращает внимание В.В. Лунеев, состоит в том, что "в ст. 5 УК РФ... говорится о необходимости установления внутреннего отношения субъекта и к действиям (бездействию), и к последствиям. Но такое же отношение следует устанавливать и к отягчающим и квалифицирующим обстоятельствам, и другим юридически значимым признакам состава преступления" *(431). В связи с этим автор предлагает свое определение вины в виде психологической категории как психического отношения лица "к совершаемому им общественно опасному и уголовно противоправному деянию, его общественно опасным последствиям и другим юридически значимым обстоятельствам совершения преступления" *(432).
На наш взгляд, трудно оспорить тот факт, что вменение лицу в вину отягчающих или квалифицирующих обстоятельств, которых он в силу тех или иных причин не предвидел, не мог или не должен был предвидеть, означало бы, в сущности, переход на позиции объективного вменения.
Однако к указанному выше предложению В.В. Лунеева нельзя относиться однозначно.
В теории уголовного права большинством авторов признается следующая формула: "деяние = общественно опасное действие (бездействие) + общественно опасные последствия" *(433). В связи с анализируемой точкой зрения возникает вопрос: а что включает в себя понятие "действие (бездействие)" и где в приведенной выше формуле место для отягчающих или квалифицирующих признаков? Если следовать позиции В.В. Лунеева, то эта формула нуждается в изменении, что неизбежно повлечет за собой необходимость пересмотра и других важных понятий и институтов уголовного права. Прежде чем пойти на такой серьезный шаг, на наш взгляд, следует взвесить все "за" и "против".
В настоящее время прямое требование установления психического отношения лица к тем или иным признакам состава преступления содержится в некоторых постановлениях Пленума Верховного Суда РФ. Так, например, в п. 7 Постановления Пленума ВС РФ от 27 января 1999 г. "О судебной практике по делам об убийстве" *(434) указывается, что п."в" ч. 2 ст.105 УК РФ "надлежит квалифицировать умышленное причинение смерти потерпевшему, неспособному в силу физического или психического состояния защитить себя, оказать активное сопротивление виновному, когда последний, совершая убийство, сознает это обстоятельство (выделено мной. - Е.Ч.)".
В большинстве же случаев мы полагаем, что вменение лицу того или иного квалифицирующего или отягчающего обстоятельства само собой подразумевает обязательное установление виновного отношения лица к указанным обстоятельствам. Так, Б.А. Куринов писал, что "наряду с признаками объекта и объективной стороны преступления содержанием субъективной стороны охватывается психическое отношение виновного к квалифицирующим признакам состава преступления" *(435). Такого же мнения придерживается и А.И. Рарог. Он указывает, что "принцип субъективного вменения означает, что виной субъекта охватываются не только те обстоятельства, являющиеся необходимыми признаками данного состава преступления, но и обстоятельства, имеющие значение квалифицирующих признаков" *(436).
На эту ситуацию можно посмотреть и с несколько другой стороны.
Юридически значимые признаки, которые рассматривает В.В. Лунеев, относятся к различным элементам состава преступления. Например, общеопасный способ - к объективной стороне, мотив национальной, расовой, религиозной ненависти или вражды - к субъективной стороне. Однако так или иначе эти признаки характеризуют совершаемое лицом общественно опасное действие (бездействие) или наступившие последствия и являются их неотъемлемой составляющей. Мы не можем, например, рассматривать отдельно сам факт убийства и общественно опасный способ, с помощью которого оно было совершено. Г.Л. Кригер по этому поводу указывает, что "поскольку умышленное деяние предполагает осознание лицом общественно опасного характера своих действий, то, видимо, все обстоятельства, влияющие на характер общественной опасности, должны быть известны лицу" *(437).
Получается следующая ситуация. С одной стороны, В.В. Лунеев безусловно прав, указывая на то, что внутреннее отношение субъекта необходимо устанавливать не только к действиям (бездействию) и к последствиям, но также и к отягчающим и квалифицирующим обстоятельствам, и другим юридически значимым признакам состава преступления. С другой стороны, есть основания для того, чтобы отнести эти юридически значимые обстоятельства совершения преступления к понятиям "общественно опасное действие (бездействие)" или "общественно опасные последствия", учитывая тот факт, что все они в той или иной степени характеризуют конкретные действия (бездействие) или последствия, выделяя их из ряда схожих. Таким образом, следует все же согласиться с П.С. Дагелем и Д.П. Котовым, которые отмечают, что "формы вины характеризуют отношение виновного к деянию и вредным последствиям в целом, то есть в целом к совершенному преступлению. Поэтому они не могут рассматриваться только по отношению к одному из признаков, который характеризует какой-либо из элементов состава преступления" *(438). Однако в целом данная проблема еще требует своего детального осмысления.
Как мы уже убедились, понятие вины является в науке уголовного права одним из наиболее сложных. В различные периоды вокруг него формируются всевозможные дискуссии. Еще одним таким дискуссионным представляется вопрос о необходимости введения в формулу вины признака осознания лицом уголовной противоправности своего деяния, что, как считает В.В. Лунеев, приведет к преодолению имеющихся в уголовном праве элементов объективного вменения *(439).
Эта проблема очень остро обсуждается в юридической литературе.
С точки зрения А.И. Гревновой, "если лицо не осознавало и по обстоятельствам дела не могло и не должно было осознавать, что совершаемое им деяние как общественно опасное запрещено уголовным законом под угрозой наказания, то такое деяние может быть признано совершенным невиновно" *(440).
В.Г. Назаренко пишет, что древняя римская презумпция "никто не может отговариваться незнанием закона" вполне уместна в условиях стабильного законодательства и высокой правовой культуры населения. Однако в обстановке постоянной криминализации и декриминализации деяний, которая вызывает у юристов ощущение путаницы законов, а у населения - мнение об отсутствии законов, презумпция знания уголовных законов просто неуместна *(441).
По мнению ряда авторов, на сегодняшний день осознание общественной опасности, как правило, предполагает и осознание противоправности совершаемого деяния *(442). Это, как пишет Н.А. Лопашенко, в большей степени касается преступлений "традиционных видов, в основе которых лежит нарушение, например, библейских заповедей "не убий", "не укради" *(443). Однако далее автор отмечает, что "настала пора предусмотреть для составов преступлений, в основе которых лежит нарушение установлений других правовых отраслей, в формуле вины наряду с осознанием общественной опасности своего деяния также осознание его противоправности" *(444). Такого же мнения придерживается и И.А. Гревнова, указывая, что к таким деяниям необходимо относить, например, "деяния, либо недавно включенные в уголовное законодательство, либо совершение которых ограничено какой-то особой сферой деятельности, либо диспозиция статей которых носит бланкетный характер и для их осознания необходимы специальные знания или освоение дополнительных нормативных актов" *(445).
Это предложение не является новым для теории уголовного права. Например, Н.С. Таганцев, рассматривая разные варианты случайности посягательства, которые, по его мнению, исключают всякую виновность и ответственность, выделял такой вид случайности, как невозможность предвидения. Суть последней заключалась в том, что "обвиняемый в нарушении полицейского запрета может сослаться на случайность нарушения, если он, несмотря на все свое доброе желание, не мог узнать о существовании нарушенного им запрета, когда, например, запрет оставался секретным" *(446).
Нам представляется, что указанная выше точка зрения, бесспорно, заслуживает внимания, однако, с другой стороны, возникает целый ряд вопросов. Во-первых, не приведет ли такое нововведение к тому, что лица, совершившие преступления, будут иметь реальную возможность избежать уголовной ответственности, сославшись на незнание закона? (Положительный ответ на данный вопрос дали 38,7% опрошенных ученых *(447)) Во-вторых, кто будет устанавливать круг преступлений, по которым кроме общественной опасности необходимо еще и осознание его противоправности? Если, предположим, возложить данную обязанность на суд, то не приведет ли это к судебному произволу; если же указать такие преступления в УК РФ, то какой критерий отнесения деяний к этой категории установить? И, в-третьих, авторы в большинстве своем говорят о составах с так называемыми бланкетными диспозициями, т.е. о тех, преступное поведение в рамках которых есть нарушение определенных установлений (правил, норм и т.д.) других правовых отраслей *(448). Однако такие составы зачастую предусматривают возможность совершения преступлений только специальными субъектами (ст. 143, 246-251, 340-344, 349-352 УК РФ и др.), которые в силу своих служебных или иных обязанностей должны соблюдать указанные установления и правила, а следовательно, и знать их.
Таким образом, мы полагаем, что, несмотря на всю привлекательность идеи о необходимости введения в формулу вины признака осознания лицом уголовной противоправности своего деяния, это положение не следует внедрять в УК РФ. Лицо, совершающее преступление, должно осознавать его общественную опасность, а не его противоправность, так как "все предусмотренные Уголовным законом деяния обладают общественной опасностью" *(449). Н.Д. Сергиевский писал, что элементами умысла являются "сознание совершаемого, предвидение последствий, сознание противозаконности. Из них этот последний элемент в положительном праве признается всегда присущим всякому лицу, обладающему способностью к вменению..." *(450).
Не меньше споров на сегодняшний день вызывает положение, сформулированное в ч. 2 ст. 5 УК РФ, которое гласит, что "объективное вменение, то есть уголовная ответственность за невиновное причинение вреда, не допускается".
По мнению В.Д. Филимонова, это положение "имеет необоснованно односторонний характер. Не допускается не только объективное, но и субъективное вменение, т.е. ответственность за несовершенное лицом общественно опасное деяние и за не причиненные им общественно опасные последствия, иными словами, за одно лишь намерение совершить общественно опасное деяние, за "преступный образ мыслей" и т.п." *(451).
Основная проблема в данном случае, на наш взгляд, заключается в неоднозначном определении самого понятия "субъективное вменение".
Так, ряд авторов считают, что термин "субъективное вменение" означает не что иное, как привлечение к уголовной ответственности только за виновное совершение общественно опасного деяния *(452). Например, М.П. Карпушин и В.И. Курляндский в связи с этим пишут, что "логично было бы сказать, что принцип субъективного вменения в противовес принципу объективного вменения заключается в установлении ответственности за чистую вину, т.е. за преступное намерение, мысль совершить преступление, даже если она не объективизировалась в совершении общественно опасного деяния.... Принцип субъективного вменения в буквальном его понимании должен быть отвергнут так же, как и принцип объективного вменения. Однако о субъективном вменении в уголовном праве говорят в другом смысле, а именно о вменении в ответственность только того общественно опасного деяния, которое причинено виновно: умышленно или по неосторожности" *(453). Схожего мнения придерживается В.В. Мальцев, он полагает, что "наличие законодательного определения этого принципа и нормативного закрепления объективного вменения как ответственности за невиновное причинение вреда действительно устраняют необходимость и возможность употребления выражения "субъективное вменение" в ином, нежели в противоположном понятию "объективное вменение", значении" *(454).
Несколько другой аспект отражает в своей работе Н.А. Лопашенко. По ее мнению, термин "субъективное вменение" является не очень удачным, поскольку "может быть истолкован совершенно иначе, а именно как вменение в зависимости от субъективных усмотрений правоприменителя, или как вменение только в зависимости от умысла или неосторожности, без учета объективных обстоятельств" *(455).
Проанализировав все изложенные выше позиции, можно сделать некоторые выводы. Во-первых, так как мы не можем в теории уголовного права прийти к единому значению понятия "субъективное вменение", нельзя использовать данный спорный термин в тексте уголовного закона, это приведет лишь к дальнейшей путанице. Во-вторых, для того чтобы исключить саму необходимость поиска понятия, полярного "объективному вменению", последнее не следует использовать в УК РФ, тем более что от этого смысл ч. 2 ст. 5 УК РФ не изменится *(456). В-третьих, что касается предложения В.Д. Филимонова о дополнении рассматриваемой уголовно-правовой нормы положением о том, что не допускается привлечение лица к уголовной ответственности "за несовершенное... общественно опасное деяние и за не причиненные им общественно опасные последствия, иными словами, за одно лишь намерение совершить общественно опасное деяние, за "преступный образ мыслей" и т.п.", то нам представляется, что эта аксиома нашла свое отражение в ч. 1 ст. 5 УК РФ, где указывается на то, что "лицо подлежит уголовной ответственности только за те общественно опасные действия (бездействие) и наступившие общественно опасные последствия (выделено мной. - Е.Ч.), в отношении которых установлена его вина".
Таким образом, мы считаем, что ч. 2 ст. 5 УК РФ могла бы выглядеть следующим образом: "Уголовная ответственность за невиновное причинение вреда не допускается".
Полагаем, что вопрос о законодательной регламентации принципа вины был бы рассмотрен неполно без анализа принципа личной ответственности, который тесно связан с первым, и, по мнению некоторых авторов, необоснованно не нашел своего закрепления в нормах УК РФ *(457). Так, С.Г. Келина и В.Н. Кудрявцев указывают, что при детальном рассмотрении данного принципа "можно обнаружить, что он включает по меньшей мере три элемента. Во-первых, этот принцип означает, что преступлением признается акт поведения, совершенный конкретным физическим лицом - индивидом, а не коллективом или иной социальной общностью. Во-вторых, лицо отвечает в уголовно-правовом порядке лишь за то, что было причинено его собственными действиями (бездействием). В-третьих, наказание за преступление имеет личный характер, т.е. должно распространяться только на лицо, его совершившее" *(458).
Первое из названных положений, по справедливому утверждению Е.Ю. Пудовочкина и С.С. Пирвагидова, является составной частью принципа вины. С точки зрения авторов, "в настоящий период можно констатировать, что наличие психологических аспектов в институте вины является бесспорным... Из этого следуют как минимум два требования принципа вины: ответственности в уголовно-правовом порядке подлежат исключительно физические лица, а среди них - только те, кто обладает сознанием и волей" *(459). Так, в ст. 5 УК РФ, законодатель при формулировании принципа вины использует термин "лицо". В Толковом словаре русского языка данный термин имеет в том числе такое общеупотребительное значение, как "человек, личность" *(460). Таким образом, можно предположить, что в этой статье презюмируется возможность уголовной ответственности за общественно опасные действия (бездействие) и наступившие общественно опасные последствия только физических лиц *(461). Это утверждение находит свое отражение и в иных статьях УК РФ. Так, ст. 19 УК РФ предусматривает, что уголовной ответственности подлежит только физическое лицо, достигшее возраста, установленного настоящим Кодексом.
Что касается второго положения, по мнению С.Г. Келиной и В.Н. Кудрявцева, входящего в принцип личной ответственности, то мы должны вновь согласиться с Е.Ю. Пудовочкиным и С.С. Пирвагидовым, которые указывают на его несостоятельность "ввиду обособленного существования в УК норм об ответственности лица, отдавшего незаконный приказ, за совершенное в его исполнении преступление, об ответственности организаторов организованных преступных групп за все совершенные группой преступления, если они охватывались их умыслом" *(462). Сюда же можно отнести посредственное причинение, когда исполнителем в соответствии с ч. 2 ст. 33 УК РФ признается в том числе лицо, совершившее преступление посредством использования других лиц, не подлежащих уголовной ответственности в силу возраста, невменяемости или других обстоятельств, предусмотренных УК РФ.
Третье из рассматриваемых положений, суть которого состоит в том, что "наказание за преступление имеет личный характер, т.е. должно распространяться только на лицо, его совершившее", несмотря на свою очевидность, не всегда соблюдается в действующем уголовном законе. Так, в соответствии с изменениями, внесенными в ст. 88 УК РФ Федеральным законом от 8 декабря 2003 г. N 162-ФЗ, штраф, назначенный несовершеннолетнему осужденному, по решению суда может взыскиваться с его родителей или иных законных представителей с их согласия. Хотя, по справедливому утверждению Н.И. Загородникова, принцип личной ответственности подразумевает, что "уголовная ответственность всегда связана с конкретным лицом и не может быть переложена на другого человека: ни на родителей, опекунов, супругов, ни на общественные организации, юридические лица, хотя бы они добровольно согласились претерпеть правовые последствия преступления" *(463). Нам представляется, что это весьма важное положение, направленное на достижение целей уголовного наказания, сформулированных в ст. 43 УК РФ. М.Д. Шаргородский писал: "цели уголовного права могут быть достигнуты только тогда, когда ответственности подлежит лишь то конкретное лицо, которое виновно в совершении общественно-опасного действия (преступления). Советское уголовное право не признает ответственности за чужое деяние, поэтому исключается ответственность юридических лиц, родителей за детей и детей за родителей, супругов друг за друга и т.д." *(464).
Таким образом, чтобы исключить саму возможность появления подобного рода норм в УК РФ, на наш взгляд, необходимо законодательное указание на то, что уголовная ответственность за совершение преступления должна распространяться только на лицо, его совершившее. Однако потребности в формулировании самостоятельного принципа личной ответственности мы не видим. Целесообразно было бы дополнить уже существующий принцип вины (ст. 5 УК РФ) частью третьей следующего содержания: "Наказание и иные меры уголовно-правового характера применяются только к лицу, непосредственно или в порядке посредственного причинения совершившему преступление".
И в итоге, как следствие сказанного выше, полагаем, что необходимо исключить из ч. 2 ст. 88 УК РФ положение о том, что "штраф, назначенный несовершеннолетнему осужденному, по решению суда может взыскиваться с его родителей или иных законных представителей с их согласия".
Таким образом, в результате законодательное определение принципа вины может быть сформулировано так.
Статья 4. Принцип виновности
1. Лицо подлежит уголовной ответственности только за те общественно опасные действия (бездействие) и наступившие общественно опасные последствия, в отношении которых установлена его вина.
2. Уголовная ответственность за невиновное причинение вреда не допускается.
3. Наказание и иные меры уголовно-правового характера применяются только к лицу.... непосредственно или в порядке посредственного причинения совершившему преступление.
Принципы уголовного права – совокупность фундаментальных и наиболее важных в российском законодательстве концепций и принципов, которые необходимы для обеспечения справедливости уголовного процесса. Принципы права – это то, без чего уголовное законодательство не может бороться с преступностью должным образом и обеспечивать безопасность и охрану всех граждан России и её республик. В современном законодательстве выделяют шесть наиболее важных общеправовых принципов. Прочитав данную статью, вы узнаете о том, каково значение принципов права, какие существуют принципы уголовного права в РФ, а также каким образом эти принципы помогают в борьбе с незаконными деяниями, которые рассматриваются в рамках УК РФ.
Говоря о существующих принципах уголовного права, важно отметить, что каждый из них является отдельным и индивидуальным. Однако каждый из шести существующих принципов является частью системы, благодаря чему они совместно функционируют в законном пространстве. Каждый принцип изложен в Уголовном кодексе Российской Федерации и закреплён на законодательном уровне.
В современном уголовном законодательстве РФ существуют шесть основополагающих принципов, соблюдение которых должно неукоснительно выполняться:
Природа каждого из них – Конституция РФ, которая защищает права и свободы всех граждан нашего государства. Все вышеперечисленные принципы закреплены в Уголовном Кодексе РФ, так как они обязательно должны применяться в судопроизводстве и любых других уголовно-процессуальных действиях.
В целом все они направлены на сохранение порядка в обществе, защиту интересов и прав граждан, а также на сохранение нужного и сбалансированного соотношения прав и обязанностей каждого из нас. Далее читайте более подробно о каждом из вышеуказанных принципов.
Первый принцип, о котором пойдёт речь в данной статье – принцип законности, в основе которого лежат такие термины, как преступность и наказуемость противоправных деяний. Классификация преступных деяний, а также меры наказания за их совершение регулируются только Уголовным кодексом РФ. Принцип законности изложен в статье 3 УК РФ.
Согласно принципу законности:
Таким образом, принцип законности заключается в том, что Уголовный кодекс РФ является абсолютным и единственным законным источником определения преступления, меры наказания и прочих уголовно-процессуальных факторов.
Конституция РФ, а именно статья 19, закрепляет за гражданами государства равные права и обязанности. Данное правило применимо не только в рамках Конституции РФ, но и на международном уровне. Именно поэтому в уголовном законодательстве каждый человек, являющийся гражданином Российской Федерации, предстаёт перед законом в равной степени, вне зависимости от расовой, половой, религиозной принадлежности.
Принцип равенства граждан перед судом и законом прописан в статье 4 УК РФ.
В соответствии с этим принципом:
В некоторых случаях данный принцип нарушается.
Для таких случаев существует статья 136 УК РФ (Нарушение равенства прав и свобод человека и гражданина), в соответствии с которой виновник может получить одно из следующих наказаний:
Под подобными нарушениями равенства прав и свобод понимают следующие действия, которые совершаются с использованием особого служебного или руководящего положения:
Принцип равенства граждан перед судом и законом позволяет быть уголовному законодательству универсальным и в равной степени применимым по отношению ко всем гражданам Российской Федерации.
Данный принцип изложен в пятой статье Уголовного кодекса РФ. Суть принципа сводится к тому, что уголовная ответственность наступает лишь по отношению к тем лицам, вина которых доказана, а также за те злодеяния, которые были совершены виновниками. Важно отметить, что бездействие также наказуемо в рамках УК РФ.
В основе понятия «вина» лежит фактор участия сознания и воли преступника. В противном случае, если его вины в совершении злодеяния не было, закон рассматривает такое преступление как следствие факторов непреодолимой силы. В подобных ситуациях суд вынужден рассматривать такие факторы, как наличие/отсутствие способности виновника предотвратить совершение злодеяния, его желание предотвратить преступление, его психологическое и психическое состояние и пр.
Наличие прямого умысла, мотивов и намерений преступника всегда позволяет оценить его вину и вынести соответствующее решение в суде. Однако виновником может стать и тот, у кого не было прямого умысла и намерения совершать преступление. Например, водитель автомобиля при нарушении правил дорожного движения может причинить вред здоровью пешехода без предварительного мотива и умысла. В таких случаях водитель будет признан виновником, так как он нарушил правила дорожного движения. Если же водитель причинил вред здоровью пешеходу, который нарушал правила дорожного движения (переходил дорогу в неположенном месте), даже если результатом деяния стала гибель пешехода, водитель не может быть признан виновным и нести уголовную ответственность.
Ещё одно название принципа вины – принцип субъективного вменения, и в его основе лежит следующее:
Таким образом, принцип вины необходимо рассматривать с позиции множества факторов, таких как халатность, неосторожность, умысел, а также с позиции наличия внешних факторов и факторов непреодолимой силы.
Регулирование принципа справедливости осуществляется в рамках статьи 6 УК РФ. Особо важную роль играет справедливо вынесенное решение суда по отношению к подсудимому: строгость наказания должна зависеть от совершённого им проступка и степени серьёзности наступивших в результате деяния последствий.
При рассмотрении принципа справедливости возникают два аспекта, которые нельзя оставлять без внимания:
На первый взгляд, эти два принципа противоречат друг другу, но, на самом деле, суть принципа справедливости сводится к тому, что любое противоправное деяние должно рассматриваться индивидуально. Правоохранительными органами и судом должны рассматриваться все обстоятельства данного уголовного правонарушения, так как именно от результатов расследования будет зависеть справедливость выносимого судом приговора.
Стоит учитывать такие факторы, как:
Во многих случаях наиболее справедливым решением является снисхождение суда или вынесение приговора об условном сроке отбывания наказания.
Статья 7 УК РФ регулирует так называемый принцип гуманизма. Основная идея принципа заключается в том, что закон должен учитывать нравственную сторону человеческой жизни. Задачей закона в любой стране является охрана безопасности, прав и свобод гражданина. Именно поэтому любое вынесенное судом наказание не должно сопровождаться мучительными страданиями виновника, а также не должно быть связано с посягательством на его чувства, ценности и честь.
Защита прав и свобод гражданина является основной идеей государства, и изложена она в Конституции РФ.
В уголовном праве существуют две ключевые задачи, которые сосуществуют и выполняются в современном законодательстве:
Любые карательные меры, применяемые современным законодательством, необходимы в качестве предупреждения по отношению ко всем гражданам государства. Однако даже существующие меры наказания ни в коем случае не должны ущемлять право человека на сохранение чести, достоинства, а также не должны сопровождаться моральными или физическими мучениями. В противном случае такое наказание нельзя расценивать как легальное.
Принцип неотвратимости уголовно-правового воздействия состоит в том, что за любое противоправное деяние всегда последует наказание. Это действительно необходимо для того, чтобы принцип справедливости мог существовать, а также для того, чтобы другие люди понимали о последствиях, которые наступают за подобное правонарушение.
Под неотвратимостью понимается «неизбежность», что означает следующее: от наказания не освобождается никто, если он является виновником.
Принцип неотвратимости изложен в 8 статье УК РФ. Он не является отдельным принципом, однако вытекает из содержания восьмой статьи, в которой идёт речь о том, что при наличии состава преступления в действиях кого-либо уголовная ответственность за это непременно наступает.
Принцип неотвратимости уголовно-правового воздействия появился в законодательстве сравнительно недавно, а именно в 1991 году, и носит он сугубо процессуальный характер.
В его основе лежит следующее:
Таким образом, согласно данному принципу УК РФ, каждый, кто совершает действия, которые признаются незаконными и рассматриваются в рамках уголовного законодательства, подлежит наказанию, предусмотренному УК РФ.
Из данной статьи вы узнали о том, какие существуют регулирующие уголовное право принципы, в чём их взаимосвязь, а также о том, что представляет собой и к чему может относиться каждый принцип из уголовного права. Очевидно, что все они направлены на формирование и защиту свобод и прав для каждого члена общества. Однако некоторые из них нацелены на выполнение предупредительной функции: все же любое правонарушение должно быть наказано. Для других станет очевидным тот факт, что последствия совершения таких деяний действительно малоприятные. В то же время, меры наказания, регламентируемые УК РФ, не предусматривают наличие каких-либо карательных мер, сопровождающихся унижением чести и достоинства виновника. И, несмотря на вероятность возникновения противоречий в рамках данных принципов, их задачи вполне очевидны, и именно к их неукоснительному выполнению и должна стремиться современная система уголовного права.
